Я потеряла моего долгожданного, совершенно здорового сына на 38 неделе из-за тугого обвития пуповины… До этого у меня были две замершие беременности на сроке 6 недель.
Остались только снимки УЗИ моего мальчика, и однажды я решила сделать альбом с этими фотографиями. Напечатала красивые странички, вклеила фото с медвежонком, бирочку с метрикой при рождении, фото из моей беременной фотосессии и написала его маленькую историю.
И мне стало легче от того, что память о моем малыше теперь на бумаге и ее можно взять в руки.
Я потеряла моего долгожданного, совершенно здорового сына на 38 неделе из-за тугого обвития пуповины… До этого у меня были две замершие беременности на сроке 6 недель.
Остались только снимки УЗИ моего мальчика, и однажды я решила сделать альбом с этими фотографиями. Напечатала красивые странички, вклеила фото с медвежонком, бирочку с метрикой при рождении, фото из моей беременной фотосессии и написала его маленькую историю.
И мне стало легче от того, что память о моем малыше теперь на бумаге и ее можно взять в руки.
«Твоя история началась 4 октября 2018 года — тогда мы узнали, что у нас будешь ты, малыш. Поначалу я даже не поверила, но, взглянув на результаты анализа снова, поняла, что ХГЧ превышает норму в четыре раза. С этого дня наша жизнь изменилась.
Как я обрадовалась, когда увидела тебя в первый раз на УЗИ! Тебе было 6 неделек, ты был похож на маленькую горошинку, у которой билось сердечко. Потом было УЗИ в 8 недель, и ты был похож на фасолинку с воздушным шариком: уже можно было отличить голову и тельце, а шариком был мешочек, который питал тебя.
На 12 неделе ты уже был похож на маленького человечка. Мы с папой видели на мониторе, как ты шевелился, и нас переполняло счастье. Доктор сказал нам, что ты — мальчик.
На 15-16 неделе в животе появилось ощущение, как будто от пузырьков шампанского — это были твои первые шевеления. С каждой неделей они становились всё ощутимее. Я чувствовала, как ты играешься, толкаешься ручками и ножками. Я радовалась каждому движению и была самой счастливой на свете.
Тебе очень нравилась сладкая еда, особенно виноград, после него ты начинал активно шевелиться.
Примерно с 30 недели, когда ты подрос, я начала чувствовать не только ручки и ножки, но и твое тельце: как ты ерзал и переворачивался на другой бочок. Незабываемое чувство, как ты просыпался вместе со мной и потягивался в животике.
Ты веселился после еды, а по вечерам и иногда по ночам начинал спортивные игры: казалось, ты перепробовал все виды спорта – живот ходил ходуном, ты будто бежал куда-то. От некоторых твоих движений становилось даже больно, но для меня было таким счастьем чувствовать тебя, ждать, представлять нашу с тобой первую встречу и то, как мы с папой привезем тебя из роддома домой.
Мы выбрали тебе коляску и кроватку, накупили одежек, пеленок, красивый мобиль в кроватку, погремушки. Так приятно было покупать для тебя крошечные вещи с детскими рисунками, разбирать посылки от бабушек.
Мы очень ждали тебя, малыш, готовились к встрече с тобой. Представляли, как будем тебя купать, переодевать, катать в колясочке по паркам и городу и будем самыми счастливыми родителями. Планировали, как будем тебя развивать и воспитывать, и придумали тебе имя — Богдан.
1 июня. Тебе ровно 38 недель, ты уже большой и готов к жизни. Ты стал меньше двигаться — я подумала, что ты готовишься к родам. Вечером и ночью ты не шевелился…
2 июня. Утром я написала врачу, и она отправила меня в роддом, чтобы там послушали твое сердцебиение и успокоили меня. Сели в машину, ты несколько раз подпрыгнул, как дельфинчик. Мы обрадовались, что ты проснулся, но решили все-таки ехать.
В роддоме медсестра не смогла найти сердцебиение. Врач сделал УЗИ: на мониторе было черное пятнышко в твоей груди, и оно не двигалось. Я смотрела, а мозг отказывался верить. Врач и узистка молчали. Я спросила: «Что-то не так?”» — в ответ доктор показала мне монитор и сказала, что твое сердечко не бьется…
Казалось, что это не правда, что это фильм по телевизору. Не может так быть: ты же большой, мы прошли с тобой всю беременность и даже ни разу не заболели…
Я сообщила твоему папе, но сама еще не верила. Только увидев ужас в его глазах, стала понимать, что произошло. Понеслись мысли: Как так? Почему в третий раз у нас забирают ребеночка? Почему за день до плановой госпитализации? Еще бы чуть-чуть, и врачи бы заметили и спасли тебя… Почему наша семья? Как же бабушки и дедушки, как им сказать?
Мне дали транквилизаторы и оставили до утра в роддоме. Родила я тебя быстро, всего за 4 часа 40 минут. Роды показались ерундой по сравнению с болью от того, что все малыши кричат после рождения, а ты — нет… Как больно было слышать крики малышей и смотреть на них! Это не сравнить ни с какой физической болью.
Когда я оказалась в палате, было ощущение, что я нахожусь в полной темноте. Я не понимала: Как же так? За что? Как жить дальше?
9 июня. Девятый день. Как было больно в этот день. Я не могла дышать и расправить плечи, казалось, на них давят тяжелые камни.
Мне приснилось, как я везу тебя в какой-то серой хлипкой колясочке, ты будто подрос и одет во что-то бело-голубое, очень похожее на тот конвертик, который мы приготовили тебе на выписку. Я везла тебя по дорожке, окруженной зелеными деревьями.
15-16 июня. Троица. Стало легче дышать, но воспоминания возвращались, и слезы лились рекой. В пятницу ночью возникла мысль, что у тебя должна быть собственная могилка, куда можно приходить навещать тебя, сынок. Оказалось, что твое тело еще в морге, но могилка у тебя будет, тебя похоронит агентство. Подумала, что мы должны похоронить тебя сами. Но мы обсудили это с твоим папой и поняли, что не вынесем такое. Прости нас, сынок… Договорились с агентством, что передадим им одеялко, которое приготовили для выписки, они пообещали тебя в него завернуть, чтобы тебе было тепло и мягко.
18 июня. Отвезли в агентство одеяло и игрушку — собачку Капитана. Я просила Капитана, чтобы он приглядывал за тобой и веселил, а еще, чтобы передал тебе, что мы тебя любим, сынок, и всегда будем помнить, что ты наш первенец. Похороны назначили на пятницу 21-е. Сынок, прости, что я не приду… Но мы с папой обязательно будем навещать тебя…
31 июля. Я начала читать книги по психологии о душе, о потерях малышей, и мне стало немного легче. Поняла, что нужно менять жизнь, сделала некоторые выводы.
Порой кажется, что это был сон: сначала счастливый, потом страшный. Будто я и не была беременной, и это все случилось не со мной. Несколько дней я живу и стараюсь радоваться жизни, но потом накрывает реальность и душу пронзает невыносимая боль от того, что не могу тебя обнять, покормить, поиграть с тобой, показать тебе, как красиво и интересно в этом мире… Смотрю на маленьких лялечек примерно твоего возраста и не могу сдержать слез, представляю, как бы мы с папой были счастливы, воспитывая тебя. Когда вижу мальчиков постарше, думаю, каким бы ты был, какой бы у тебя был характер, интересы…
Прошло почти два месяца, а кажется, что вечность.
Когда я узнала, что у нас будешь ты, каждый вечер молила Бога, чтобы он помог мне доносить тебя и родить живым и здоровым, но, видимо, это испытание было нам предначертано. Мы с папой верим, что это случилось не просто так, что нам нужно что-то сделать, что-то поменять в нашей жизни, поступках, мыслях.
Случилось так, что ты стал ангелочком на небесах. Но ты наш малыш, наш сынок, наш первый ребеночек. Ты навсегда останешься в наших сердцах.»
