Мы с любимым мужем всегда обожали детей и очень часто разговаривали о том, сколько детей мы бы хотели, хотя были и сомнения. Готовы ли мы? Что мы сейчас можем ему дать?

Волшебная беременность

В итоге желание стать мамой и папой взяло верх. Беременность была запланированной и очень желанной. Я с таким рвением покупала тесты, чтобы ещё и ещё раз убедиться, что у нас скоро будет малыш. Не могла поверить в своё счастье. И даже токсикоз с круглосуточной тошнотой не мог затмить нашу радость.

Беременность протекала идеально, все анализы были хорошими. Первая беременность, я молодая, никаких болезней, кроме простуд у меня никогда не было. Я с нетерпением ждала первых пиночков, хотелось поскорее увидеть округлившийся милый животик. Ближе к двадцатой неделе муж сказал, что очень хочет доченьку – маленькую принцессу. Мы хотели назвать её Сонечкой. Пол мы узнали, лопнув шарик с цветным конфетти. И снова счастье – девочка, дочка. Она уже вовсю пиналась, и у меня захватывало дух от этих ощущений.

Я обожала своё положение. Вся моя семья любила нас с доченькой и с нетерпением ждала её появления. В магазинах я с умилением смотрела на детские вещи и ждала, когда мы начнём покупать всю эту милоту для нашей принцессы.

В последнее время мне снились сны, что Сонечка уже родилась, и даже во сне меня переполняло чувство любви к ней, я просыпалась, обнимала свой животик, а Соня пиналась в ответ. Это было волшебно.

Тревожная тишина

В ночь с 11 на 12 апреля я проснулась от того, что Соня очень сильно пиналась. Я погладила животик, немного поговорила с ней и уснула. Это была 29 неделя беременности.

“Утром она почему-то не пиналась. И в обед и вечером тоже. Я беспокоилась, просила её ответить мне пиночком, но даже не думала, что могло случиться плохое. Муж тоже просил доченьку пошевелиться и не пугать маму. Но в ответ – тишина.

13 апреля я пошла в ЖК сдать кровь по плану и зашла к своему врачу сообщить, что малышка моя не пинается. Она стала слушать сердцебиение своим аппаратом, долго не могла найти, потом нашла, и я выдохнула. Она посоветовала сделать КТГ, чтобы точно успокоиться. Врач, делавшая КТГ, тоже долго не могла найти сердцебиение. Я снова начала паниковать. Потом вроде нашла. Решили вызвать скорую и отвезти меня в роддом. Я волновалась, но гнала мысли о плохом.

В роддоме мне сделали УЗИ. Врач рассматривала малышку и называла её вес, рост, окружность головы и количество околоплодных вод, я немного успокоилась, ведь всё шло как будто на скрининге. И вдруг как лопатой по голове слова: «Ребёнок погиб, мне очень жаль». Как?! Наша малышка, здоровая, активная? Что случилось? Почему? В голове тысяча вопросов, но нет ни одного ответа!

У меня началась паника. Мне не хотелось верить в это, мне хотелось убежать. Господи, почему это не сон? Что мне теперь делать? Как мне быть дальше без моей малышки? Что теперь будет? Врачи роддома начали копаться в моей обменной карте, смотрели мои прошлые УЗИ, в них всё было отлично.

“Я задала только один вопрос: «У меня ещё будут дети?» – на что врач сказала: «Сейчас вам главное поскорее родить!»

Роды

Я всегда боялась родов, поэтому гнала мысли о них, думала, что у меня впереди ещё много времени. Зачем-то меня повезли в другой роддом. Меня пугало всё – и неизвестность, и мой мёртвый живот. Мне дали таблетку, которая должна была вызвать роды. Я ждала, что это произойдёт в этот же день, ходила кругами по палате и по привычке гладила свой любимый животик, мне показалось, что он стал твёрдым. В коридоре кричали дети, а я плакала, понимая, что никогда не услышу плач моей Сонечки. Господи, я ведь так любила мою малышку, мечтала стать для неё лучшей мамой на свете!

Происходящее не укладывалось у меня в голове. Я то надеялась, что врачи ошиблись, то отпускала эту надежду, понимая, что надеяться уже нет смысла, и ругала себя за это. Ночь прошла непонятно, трудно сказать, спала ли я вообще. Слёзы лились ручьём, не переставая. Второй день прошёл в длительном и пугающем ожидании родов. Я выпила ещё одну таблетку.

Только 14 апреля в 19:30 начались схватки. Сначала слабые, потом сильнее;тогда казалось, что это была сильная боль, но я ещё не знала, что меня ждёт впереди. Потом пошла кровь. Наверное, при других обстоятельствах эта кровь вызвала бы у меня панику и страх за ребёнка, а тогда мне будто совсем нечего было терять. Меня перевели в родзал, схватки уже были невыносимыми, врач приходила смотреть раскрытие, было рано, но терпеть схватки было уже нереально, интервал был 40-60 секунд. Когда немного отпускало, я засыпала, потому что сил не было совсем. А схватки были такой силы, что не кричать невозможно. Потом я пыталась ходить, чтобы было легче. На окошке стояла маленькая иконка Матроны Московской, я молилась ей, чтобы всё оказалось неправдой, и моя малышка закричала. Господи, неужели после всей этой адской душевной и физической боли я не услышу мою Соню? За что так?

Роды длились почти 6 часов, моя девочка появилась на свет 15 апреля в 00:30, шея и головка, как мне сказали, были обмотаны пуповиной.

“ Мне её показали, когда уже перерезали пуповину. Она была такая крошечная, такая милая, самая красивая на свете, тёмненькие волосики, курносый носик, как я на УЗИ и видела, и милейшие губки. Мой маленький ангелочек, мой милый котёночек. Я ее так любила и люблю. Её образ навсегда запечатлелся в моём сердце.

Потом мою девочку завернули в пелёнку и унесли. Мне по-прежнему не верилось, что всё это происходит со мной, что я её больше никогда не увижу. В голове один вопрос – за что с нами так? Почему моя Соня? Я так мечтала о доченьке, я бы подарила ей всю свою любовь и нежность, ведь девочек так и нужно растить. А её нет. И будет ли у меня ещё доченька – я не знаю.

Поддержка родных

Муж меня очень поддерживал всё это время, хотя я видела, как ему тяжело. Приезжал и стоял под окном просто, чтобы меня увидеть. Мчался по первому же зову, если нужно было что-то привезти. А после родов привёз мне плюшевого медведя, чтобы мне не было скучно. Медведя не пропускали на проходной, он убеждал, что это важно, и сотруднице пришлось просить меня, чтобы я поговорила с мужем, и он отвёз медвежонка домой. Уже потом он рассказал, что очень боялся за меня, что могло что-то случиться со мной. И после родов, когда я была в родзале под капельницей – он был в приёмной, чтобы узнать, всё ли в порядке со мной. Я всегда знала, что он меня любит, но эта ситуация показала всю силу наших чувств друг к другу.

Привычка гладить живот не прошла даже после выписки из роддома, и когда я это замечала, меня передёргивало – ведь там нет нашей малышки. Я так и не почувствовала её тепло в своих руках. Я так её ждала и мечтала о ней, но Богу было угодно поступить именно так. Наверное, эта рана никогда не заживет, и я не представляю, как смогу отпустить эту ситуацию.

Наша Соня на небесах, я всегда о ней думаю и очень много плачу. Родные стараются меня отвлекать, мы почти не говорим о произошедшем – я понимаю, что они не хотят меня расстраивать. А я не хочу переставать о ней думать, мне кажется, что если я отпускаю на время эти мысли, то это как бы предательство по отношению к малышке.

Первое время у меня было навязчивое желание снова забеременеть. Но оно же и пугало. Мы не застрахованы от повторения, а я боюсь столкнуться с этим снова. Я не выдержу потерю ещё раз. Ну и, конечно, моё сердце переполнено любовью к Соне, я не готова переключиться, и это тоже меня пугает. В любом случае врачи сказали, что пока нельзя беременеть. Может, со временем я стану морально готова.

Моя Соня – небесный ангел. Она навсегда в моем сердце.