В этом году необычайно тёплая и красивая осень! – эта мысль посетила меня спустя полтора месяца после потери нашего малыша…Я шла по опавшим листьям и вспоминала, как мы мечтали о прекрасных фотографиях с «беременной» съёмки на фоне пылающих разными красками клёнов.

Как я была рада, когда 24 марта, узнав о своей беременности и сразу посчитав срок родов, решила, что сделаю прекрасный подарок на 41-й день рождения своему любимому мужу! Жизнь нашего второго сына – разве может быть дар лучше, чем продолжение себя на этой планете? Я мечтала назвать нашего малыша Сашей, Сашулей – идеальным именем. Ведь у меня было бы три защитника со звучными именами на «А»: Андрей, Алексей и Александр.

Приговор

На УЗИ на двадцатой неделе беременности доктор сообщает мне, что всё хорошо, за одним исключением: он не видит желудка ребёнка. Я удивляюсь – как такое может быть? Малыш живёт и растёт во мне, все остальные органы видны и функционируют – разве так бывает – без желудка? Доктор успокаивает меня, просит пойти что-нибудь съесть и попить, чтобы сынуля сглотнул и его желудок наполнился. Через полчаса картина на экране не изменилась. И на следующий день всё без изменений – желудок не визуализируется, в заключении пишут: «Нельзя исключить атрезию пищевода».

Мы едем на консилиум в центр акушерства и гинекологии, уверенные в том, что там опровергнут диагноз – я ведь чувствую, как малыш активен. Но там на каждом обследовании Сашули находят только новые патологии: к атрезии пищевода добавляется дефект межжелудочковой перегородки сердца, а проведённый амниоцентез выносит приговор – микроделеция третьей хромосомы. Мы понимали, что для врачей обычное дело – сообщать о подобных медицинских показаниях к прерыванию беременности. Но как же тяжело нам, родителям! Мы так ждём и любим своё чадо, но вынуждены принять тяжёлое решение. Как собственной рукой подписать окончательный приговор своему ребёнку?

Нам пришлось это сделать. Мы не смогли взять на себя ответственность обречь этого маленького человечка на боль, мучения. Если бы я, читая три года назад случайно попавшуюся мне на глаза книгу «Посмотри на него», могла подумать, что нам придётся пережить такой же кошмар! Мы с мужем на вид здоровые люди, у нас уже есть общий здоровый сын, о какой генетической проблеме могла идти речь? Но это случилось с нами.

Ад ожидания

“Столкнувшись с этой бедой, мы поняли, как ничтожны здоровье и жизнь женщины, которая теряет ребёнка. Как долго наша система здравоохранения испытывает на прочность психику матери: важно, чтобы все бумаги были верно оформлены, а переживания женщины никого не интересуют. Было похоже, что после согласия на прерывание беременности я стала никому не нужна. Забота обо мне для врачей стала пустым делом, на которое не стоит тратить время.

Сложно описать наше состояние в ожидании моей госпитализации. Даже слово «ад» здесь неуместно. Во мне полтора месяца жил наш ребенок, который был обречён на смерть, пока готовились необходимые документы. Не сойти с ума мне помог муж и старший сын.

Я помню страшный сон, который приснился мне накануне этого ужасного периода. Снилось, что мы всей семьей были в бассейне, и кто-то кинул на дно тяжёлое пушечное ядро. Наш сын Лёша, желая доказать, какой он сильный и отважный, бросился поднять ядро наверх. Когда он вынырнул, из носа у него текла кровь, он плакал, потому что не смог его достать… Сейчас я понимаю, что тем ядром был наш малыш, наш Сашуля. Лёша не смог достать его со дна, но для меня мой старший сын стал спасательным кругом. Я переживала:как я найду в себе силы, какие подберу слова, чтобы объяснить происходящее восьмилетнему ребёнку? Сказала, что наш малыш нездоров, что он в моём животе развивается неправильно, и что ему не суждено быть с нами. Как и любой ребёнок, Лёша переживал, что будет со мной, как малыша достанут из моего живота? Я ответила, что со мной будет всё хорошо, мне просто сделают операцию…Если бы всё было так просто…

Роды

Сердце нашего второго сына остановилось 13 августа в 11:55, а родила я его 16 августа в 17:05.30 см и 730 грамм счастья покинули моё тело. Это были стимулированные роды. День родов выпал на воскресенье, дежурный врач отсутствовал. Схватки шли с 9 утра, я ползала по стенке коридора, корчась от боли. Единственной в этом крупнейшем перинатальном центре Москвы, кто тогда обратил на меня внимание, была соседка по палате, молодая девушка. Возможно, к другим роженицам в этом родильном доме другое отношение, но о моем самочувствии поинтересовалась только она. Несмотря на мои периодические просьбы постовых медсестер пригласить ко мне хоть кого-нибудь, чтобы меня осмотрели, обо мне вспомнили только за час до родов.

После осмотра меня быстро спустили в родблок, врач и акушерка едва успели приготовить всё необходимое. После моего напоминания о том, что воды так и не отошли, мне проткнули пузырь. В одну потугу я родила нашего Сашулю. Из меня вырвалась совершенно неожиданная для меня самой фраза, которая повергла в шок медперсонал: «Какое счастье!» Доктора в тот момент ехидно, с презрением ответили: «Действительно, какое счастье?» Потом я начала рыдать и просить прощения у своего сына за то, что не смогла подарить ему жизнь. Акушерка меня успокаивала, ведь операционным медсестрам нужно было осмотреть меня. Но это был не просто осмотр. По ощущениям из меня выдирали остатки жизни, жизни моего второго сына. Я кричала от боли, физической и душевной.

А потом акушерка спросила, хочу ли я увидеть нашего Сашу? Я заранее решила, что не буду ни смотреть на сына, ни забирать его тело. Муж поддержал меня.

“Мой старший сын позже спросил, видела ли я ребенка? Я видела очертания нашего маленького сына в отражении стекла в родблоке. Сыну сказала, что он был похож на куклу, на маленького пупсика. Я не смогла забрать его и похоронить. Для меня мой младший сын, как и для многих подопечных фонда «Свет в руках», стал ангелом. Он не ходил по этой земле и лежать в ней не должен – это наше с мужем решение.