Моя первая и долгожданная беременность случилась в 35 лет.

Я всегда заботилась о своём теле, в том числе и до беременности. Я старалась правильно питаться, занималась йогой, почти не ела рафинированных продуктов. За последние несколько лет я ходила в больницы только для того, чтобы сдать развёрнутые анализы для медкомиссии, которую я проходила раз в год для работы за границей. Последнюю я сдала в мае, с анализами было всё хорошо, а в конце июля 2019 года забеременела, по любви. Два года до этого вымаливала у Бога этого ребёнка, и чувствовала его душу рядом с собой.

Моя мама умерла от рака около двух лет назад, мы боролись с этим два года. На следующий год в июле вслед за ней ушла моя бабушка, и в тот же месяц чудом был зачат мой ребёнок. Я доверяла своему телу и моему сильному мальчику, не было тревог. И я с самого начала была уверена, что это мальчик.

Вы в большой группе риска!

Все шло хорошо в начале беременности, даже токсикоза практически не было. Так получилось, что я пропустила первый скрининг. Работала за границей первый триместр. Сделала УЗИ только в 13 недель, вернувшись в Россию. Ребёночек развивался очень хорошо, и я чувствовала себя отлично. Обратилась в ЖК на 14 неделе, где мне выдали талон для постановки на учёт. В 17 недель пошла в женскую консультацию, и понеслось – я как на работу ходила. Доктор меня поругала, что пришла поздно, но встретила приветливо. Анализы крови и мочи были в норме. Мой малыш был подвижен и активен, я стремилась на природу, в лесу чувствовала себя хорошо, а стены больниц, проколы вен для анализов и постоянные укоры врачей меня тяготили: «35 лет! Почему так поздно собралась рожать!.. Что, для себя решила? Вы не в браке?» — слышала я сотни раз. Но я шла к врачам в надежде, что мне помогут, скорректируют. Я не шла туда для того, чтобы мне несколько раз задавали один и тот же вопрос: «Вы не будете прописывать папу ребёнка?» «Вы в большой группе риска!» — говорили все: и терапевты, и гинекологи.

Гинеколог в женской консультации настояла на скрининге в 18 недель, поскольку первого скрининга не было. Я не знала, что это такое, сдала кровь и сделала УЗИ у очень компетентного доктора в конце 18 недели. УЗИ было идеальное. Но пришёл результат скрининга крови… Толком не объяснив ничего, выписывают мне два направления – к перинатологу и генетику. На сердце не спокойно, тревожно.

Но почему? Я – человек, ведущий здоровый образ жизни, в здоровье и генах отца ребёнка сомнений нет, почему, что случилось с моим организмом? Зачем меня отправляют в кабинет по невынашиванию на 21-22 неделе, лишь получив результат крови? Врач из ЖК, опуская глаза, мне сказала, что это из-за риска по возрасту.

И пошла по кругу врачей, всё впервые, доверяя , надеясь, что мне помогут, а не навредят. Один врач говорит: риск внутриутробной инфекции, риск хромосомный, риск другой, риск возрастной. Генетик говорит: «Ну я не верю, что он даун, но вот мало ли, вдруг порок сердца. Хотя УЗИ у Вас идеальное, всем бы такое. Отклонение всего на 2-3% по крови, но побеспокоиться стоит, голубушка. Но у Вас уже 22 неделя, так что, голубушка поздно, его уже все равно не уберут, всё, что родится — Ваше будет». И, вздыхая, отворачивается в монитор компьютера. Все сжимается внутри у меня. «Убирать!?» Этой мой ребёнок, почему они допускают такое предложение!

Пошла в платную клинику , очень известную в моем городе. Устала , готова отдать любые деньги, только б не мотали нервы и в одном месте вели беременность, не бегать по городу по врачам и анализам. Не тут-то было! Встретили с улыбками, ласково, но увидев скрининг тест, сказали: «У Вас даун будет». Они говорят: «Сделайте тест крови за 19 тысяч рублей и на аборт. А если тест не покажет патологии, тогда к нам – мы Вас возьмём».

“Я в полном шоке: «Что вы говорите! Это мой ребёнок, живой, с душой, он шевелится во всю. Какой аборт!» Мне врач отвечает, качая головой: «Голубушка, Вы представляете каково в России с больным ребёнком? Знаете, как тяжело воспитывать такого?»

Я ушла, тест за 19000 руб. так и не сделала. Врач в ЖК поругала меня, что я пошла в платную клинику, объяснила, что тест по крови также не даёт 100% уверенности. Переживала, конечно, плакала, и не один день, но постаралась взять себя в руки. В конце концов – мой ребёнок, моя любовь. Я чувствовала, что с ребёнком всё хорошо, но если даже и есть патология, значит, буду с ним до конца – бороться, выхаживать. О прерывании беременности не было и мысли даже.

И всё же, состояние тревоги, разочарование мне здорово вселили. Я просыпалась среди ночи в холодном поту, в голове всплывали слова этих врачей. Мне было горько от того, насколько общество получается безжалостно к таким вопросам. Я молилась Богу, чтобы всё было хорошо.

27 декабря 2019 г., на 23 неделе снова УЗИ. Всё хорошо с ребёнком, никаких патологий не подтвердилось, вот только —снижение кровотока. Я сразу с этим результатом УЗИ пошла к своему доктору в ЖК. Она выписала курантил, сказала приходить на явку 10 января за направлением на озон. Пропив курантил 3 дня, высморкалась с кровью, снова пошла в ЖК. Курантил отменили и ничего больше не назначали, даже давление не померили! Сказали приходить 10 января, дали рекомендацию гулять почаще. Я успокоилась, гуляла по лесу, хорошо себя чувствовала. Пришла 10 января на явку. И снова не так: прибавка в весе почти 3 кг за месяц. Дали талон на озон на 15 января.

Прихожу в дневной стационар на озонотерапию, сразу сталкиваюсь с грубостью медсестры, атмосфера совсем не располагающая. Мне стало грустно и так себя жалко, вот прям слёзы из глаз. Такая чувствительная стала. Ещё два часа я проторчала в коридоре, пока врач сидела в кабинете, листая свои документы. Очереди не было совсем. В итоге, померяли давление, верхнее – 150. У меня давление не поднималось до этого никогда – ни до беременности, ни в течение. Всю жизнь гипотоником была. В итоге, прокапали озон, дали Допегит и отправили домой. Дома измерила давление – в норме.

На следующий день утром назначили снова анализы мочи, кровь из пальца, из вены. Пришла утром 16 января, все сдала , поднялась в стационар. Померили давление – 170. Дали допегит, отправили полежать. Через минут 40 — давление 150. Врач сказала, что вызовет скорую, начала пугать словами про преэклампсию, отслойку плаценты, что ребёночек может в утробе умереть и т.д. Я согласилась на скорую помощь, потому что ребёнок мой слишком ворочался в животе. Хотя сомнения были, я боялась этих больниц.

Дальше врач вместе с медсестрой ещё 3 часа думали и выбирали, в какую больницу или роддом меня отправить, читали какие-то документы в интернете, не зная, какой диагноз мне написать, чтобы их не поругали. Белок в моче в норме, никаких отеков. Давления я не чувствовала. В итоге принесли срочно ещё одну таблетку допегита, сделали магнезию по вене и повезли в роддом. В роддоме меня встретили арсеналом – на носилки, раздели, кровь из вены снова, вопросы. И грубый осмотр влагалища. Я кричу: «Не родоразрешать меня!»

После осмотра в роддоме сказали, что кровоток снижен, предложили наблюдение в стационаре и Допегит от давления. Я осталась, так как хотела лучшего для ребёнка. Это самый оснащённый перинатальный центр моего города. Мне предложили уколы для раскрытия лёгких у ребёнка, на всякий случай. Я согласилась.

Самое страшное время

На 3-й день наметилась положительная динамика, но с 4 дня кровотоки начали давать сбой. Я не понимала, что происходило с моим организмом. Состояние моё физическое ухудшалось. Меня наблюдала заведующая отделением, врач производила приятное впечатление, выглядела душевно. Мне давали только Допегит. Я предложила подключить кроворазжижающий препарат или хоть что-нибудь, но мне ответили, что необходимо наблюдение каждый день, ведь я уже пью Допегит, и иногда на нём кровотоки восстанавливаются. Каждый день мне делали УЗИ кровотоков и наблюдали.

В этом роддоме за 2 дня я похудела на 4 килограмма. Ребёночек потерял в граммах тоже.

Подключили озон и магнезию к лечению на седьмой день, только после профессорского обхода. Вдруг совершенно неожиданно, во время того же обхода сообщили, что у меня обнаружили стафилококк, который не берет ни один антибиотик. Я была в шоке, так как последний раз мне брали мазок в ЖК 10 января, и всё было чисто.

На 10-й день моего пребывания, в воскресенье, пришла врач и с улыбкой сказала, что обнаружен фрагмент нулевого кровотока в пуповине, показано кесарево сечение. Она также сообщила, что я могу написать отказ. По результатам их УЗИ, мозговой кровоток у сына в норме. Я отпросилась на 2 часа, чтобы съездить к врачу УЗИ, единственному, которому я доверяла. Она работала раньше в областном роддоме , где и 500-граммовых детей выхаживали. Она мне подтвердила, что нужно срочно делать кесарево, он может и до утра не дожить: «Ребёночек хороший, без патологий, но ждать опасно, мозговой кровоток повышен, нулевой фрагмент в пуповине».

Вернувшись в роддом, я показала результат независимого УЗИ. Они сказали мне , что и так все видели.

“Мне дали 10 минут, чтобы решить самой, нужно мне кесарево или нет! Самое страшное время. Я уговаривала себя: дежурит сама заведующая, они постараются, нужно спасать моего сына. Там же реанимация. Все должно быть хорошо, с Божьей помощью.

Я попросила эпидуральную анестезию, чтобы я всё слышала во время операции. Они сказали , что так и будет. В операционной с первого раза не попали в позвоночную вену, укол отстрелил в бедро. Со второго раза попали. Комната наполнилась народом, все вокруг бегали. Я видело лицо заведующей, которая с улыбкой завесила штору передо мной. Дальше я лишь смутно помню, как меня будто ударили по животу. Подключили что-то в руку, шум — и всё. Меня выключили. Мне показалось, что дополнительно поставили укол, чтобы я была под полным наркозом, ничего не видела и не слышала.

Очнулась я в обсервации, вся в проводах, не могла пошевелиться. Речь моя не сразу восстановилась. Я пыталась произнести слово, но язык не слушался. Я ничего не видела, зрение будто пропало. Я помню, как подошла заведующая и сказала , что шов косметический не получился, наложили обычный. Я еле смогла выговорить: «Ребёнок?» — «Жив, но в реанимации». Я встала, почистила зубы и пошла к нему.

Семь дней

Мой ангелочек лежал в кувезе и шевелился. Я заговорила с ним, он ещё больше зашевелился. Он узнал мой голос! Я не могла наглядеться, как он был красив, ровненький, большие глазки, похож на ангела. Двигал ручками и ножками отчаянно, но подключён к вентиляции лёгких. Мой комочек счастья и любви 840 грамм, 29 см родился на 28 неделе беременности, 26 января 2020.

На второй день сын попытался задышать сам, но открылось кровотечение лёгкого. Влили плазму, остановили. Я, скрюченная от боли, ходила цедила молозиво, которое приходило с большим трудом, я рыдала и цедила эти драгоценные капельки для него. Позже я узнала, что ему не давали его ни разу. Когда на 6 день я пришла к нему (давали посмотреть один раз в день на минутку), мне сказали, что у ребёнка во время УЗИ обнаружили гематому в печени, открылось кровотечение, нужна срочно операция. Я была ошеломлена: Откуда гематома! Они вызвали скорую и перевезли его в другую больницу. Я кричала и рыдала, чтобы меня отпустили с ним. Но мне сказали, что туда не пустят к нему, и отсюда не могут выписать пока.

Ещё около полутора суток жил мой малыш, но в 22:07 его сердечко остановилось. И моя душа оборвалась. Врач-хирург из больницы, куда отправили моего сына, сказал, что такому крохе не показана была операция, слишком рано, кровотечение остановилось в скором времени после того, как перелили кровь. Переливание могли организовать на месте, в роддоме, вместо перевозки такого крохотного малыша. Зачем его потревожили?! Возможно, он продолжал бы бороться, ведь рядом была я. Он радовался, когда я приходила, я чувствовала эту связь. Мне показалось, словно от него избавились.

Но в роддоме врачи делали вид, будто ничего не произошло. Я ещё три дня находилась там после известия о сыне. Три кошмарных дня в палате, куда двум другим мамочкам приносили деток на кормление каждые 2-3 часа. А я лежала и рыдала в подушку. Мне не прописали ничего для остановки лактации. Грудь моя наполнялась с криками малышей. Наконец, на 8-е сутки меня выписали, и я вышла из роддома через парадный выход, где развешаны фотографии малышей и поздравления с новорождённым.

В предварительной справке врач из той больницы написал, что одна из предположительных причин смерти моего сына– родовая травма печени. Но ведь было же кесарево сечение! У ребёнка не было патологий, его компетентный врач смотрел на УЗИ за 2 часа до операции. А уже в выписке из роддома оказались несуществующие диагнозы и ни слова о гематоме печени у ребёнка.

На следующий день мы похоронили моего Андреаса. Точнее, хоронил мой папа. А я не смогла выпрямится, осталась дома. Утром в день похорон позвонили в дверь, я открыла, подумав, что приехала двоюродная сестра.

“Вошла девушка со словами: «Нам роддом сообщил, что Ваш ребёнок находится в ГНЦ на выхаживании, я пришла Вас потренировать в обращении с ним». Я зарыдала, сказала, что сегодня похороны, о чем Вы! На что девушка попросила меня предъявить справку! Я попросила её уйти. У меня случилась истерика вместе с мыслью: «А может он жив?»

На 10 день после родов я пошла снимать швы в ЖК. Гинеколог моя гладила меня по голове и говорила: «Родишь ещё три раза, молодая ещё». Тот же самый врач мне говорил в ноябре: «Ох, ну возраст же, 35 лет!»

Сняв шов, поняли, что зашили меня не качественно, и посередине шва были странные стежки. Образовался свищ, отеки и жидкость внутри. В ЖК сказали сыпать баниацином и прийти через 4 дня, потому что не смогли снять ещё две нитки, побоялись, что шов разойдётся.

Потеря веры и страх

Прошло три месяца со дня рождения моего сыночка, который, став смыслом моей жизни, так быстро ушёл. Он прожил 7 дней. Крошечный, сильный мальчик, который боролся, был энергичным в утробе, давал о себе знать с 15-16 недели. Андреас очень любил качать ножкой, словно в футбол играл, как в животе, так и в свои первые дни жизни. Оглядываясь назад, я вижу моменты, которые были упущены, но Бог свидетель: в тот момент я делала, что могла. Может, гормоны меня сделали чувствительной к врачам, и я старалась соблюдать рекомендации все, да и в больницы я в жизни столько раз не ходила, сколько пришлось в течение этой беременности.

Я готовилась к естественным родам, и у меня не было страха рожать. Я доверяла своему телу и считала, что всё заложено природой. А теперь я не доверяю ни своему организму, ни врачам – ничему. Я сломалась. Моя вера пошатнулась. Я превратилась в страх и разочарование в жизни. Что случилось со мной, что я не смогла его доносить?

Я нахожусь дома и пытаюсь восстановиться физически. Мне очень плохо сейчас, не выразить словами. Душа не находит места. У меня нет сил, совершенно нет сил.

Я знаю, что мне ещё предстоит долгий путь восстановления, и горе моё глубоко. Каждый день всплывают детали; просыпаясь, я не сразу понимаю, что всё случившееся не является кошмарным сном. Словно воронка налетела и разрушила меня и мою беременность. Меня будто сломали – вмиг. Теперь есть рубец. Мне уже одна врач говорит, что в следующую беременность наблюдение будет ещё более скрупулёзное, УЗИ чаще и прочее. А у меня страх, только страх сейчас. Я боюсь.

Каждый день я думаю, что же я сделала не так. Я виню себя. Быть может, если бы сразу начали профилактическое лечение, подключили озон 27 декабря, когда узнали о снижении венозного кровотока, всё было бы иначе. Но дотянули до 15 января, когда было уже поздно. Я доверилась врачам, интуиция моя молчала. А врач, которая меня вела в ЖК, писала мне каждый день, когда я поступила в роддом по скорой, оказывая моральную поддержку, говоря, что ребёночек здоровый, всё будет хорошо. За это я ей благодарна. Вот только хотелось бы слышать такие слова и в декабре, когда меня пугали синдромом Дауна, пороком сердца. Я даже винила себя, что встала на учёт. Может быть, вынашивала бы себе спокойно до ПДР. Его срок был в конце апреля 2020.

У меня есть колоссальная поддержка моего папы. Это самый золотой папа в мире! Ему не позволили увидеть долгожданного внука в роддоме. Пускали только мужей, по паспорту со штампом, а моего папу не пустили, сказав, что он НИКТО. Прямо так и сказали. Папа мой увидел внука в гробике, когда хоронил. Он сказал, что тот был действительно очень красив, будто всего лишь спал.