Случилось всё в далёком 1998 году, когда не было ни скринингов, ни нормальных аппаратов УЗИ, ни благотворительных фондов, а было только огромное сердце мамы, которое раскололось пополам. Так и живёт она 22 года с половиной сердца.

Материнская интуиция

Спустя год после свадьбы мы с мужем узнали, что ждём малыша. Почему – то я была уверена, что это дочка. Имя выбрали сразу – Настенька. Я уже рисовала в своих мечтах бантики на вьющихся волосах, румяные щёчки – ягодки, глазки – незабудки. Иммунитет правда был отвратительный. Я часто болела простудными заболеваниями, а в три недели ещё и гайморит случился – пришлось сделать четыре прокола.

Но росли мы хорошо, в весе прибавляли, шевелились активно. Единственный раз в те годы сделали мне УЗИ. «Что-то меня смущает, — заявила врач УЗИ. — Но разглядеть не могу, видимость отвратительная». Анализы были в норме, и больше меня никуда не отправляли.

Каждый день мы с Настюшей делали гимнастику для беременных, я гладила животик и говорила: «Скоро встретимся, всё у нас будет хорошо». А в голове странная мысль: «Нет, хорошо не будет». Вот и не верь материнской интуиции. Гнала я эти мысли прочь – развивались мы по всем срокам хорошо.

«Снова ненормальный»

У меня миопия высокой степени и была операция на глаза (насечки), поэтому акушер решил положить меня в больницу заранее, чтобы подготовить к кесареву сечению по показаниям. За день до родов меня отправляют на УЗИ в роддоме, идёт 40 неделя беременности, и врач вдруг произносит: «Я надеюсь, что ошибаюсь, но у вашего ребенка диафрагмальная грыжа». Как? Мы же практически бегали всю беременность – ни токсикоза, вообще никаких проблем. В общем, моя психика отрицала услышанное.

Настя же не стала дожидаться плановой операции, решив родиться за день до неё. Спасибо, Солнышко, за это!

Отправляют меня со схватками в родблок. Из рожающих я одна. Прислали двух студенток побрить меня (такое унижение), посмеялись они над моей волосатостью. Поставили клизму, заявив: «Обгадишь унитаз – будешь чистить сама». Потом заставили вымыться в душе. Слив, видимо, был засорен, вода протекла наружу, и я, помня их «наказ», нашла где-то тряпку, стала с жуткими болями подтирать воду.

Потом меня оставили одну. Не знаю, сколько я корёжилась, стараясь не кричать, зажав во рту простынку, но ко мне никто не подходил. Встала, почувствовав потуги. Пришлось кричать, звать врача. Меня положили на стол, сделали надрез, чтобы голова прошла побыстрей.

“И тут я слышу слова, которые в моих ушах, в моей голове, в моем сердце остались навсегда: «Синий ребенок. Снова ненормальный. Опять премии лишат!»

Меня шьют без обезболивания, я кручусь на столе, от боли физической и ещё больше – душевной, пытаясь услышать крик дочери. Но слышу только тихое кряхтение. Как уточка, тихо-тихо крякала. Она не могла сама дышать. А я повторяла: «Спасите мою дочь».

Ребёнка увезли, меня положили в послеродовую. Говорят, все роженицы спят, устав после родов. Мне же было не до сна. В голове молотком: «Доченька, ты же Анастасия, что значит «воскресшая», прошу тебя, живи!»

А под утро мне принесли горсть таблеток, заявив, что ребёнок не жилец, и они решили отключить его от аппарата жизнеобеспечения. Они решили… Они что, боги? Они не спросили меня, мать, не сообщили моей семье. Они решили. Они убили её! И я даже не видела мою Настеньку.

Идём со мной

Но на этом мой ад не кончился (я всегда говорю, что если есть на земле ад, то я там уже была). Меня поместили в палату к мамам с новорождёнными. Они разговаривали со своими малышами, пели песни, кормили их… А я… Я лежала одна, в буквальном смысле пустая. А в голове: «Мой ребёнок ненормальный; ей не дадут премию». Мне хотелось заткнуть уши и не слышать происходящего вокруг. Ужасно болел шов, но сердце болело ещё больше.

От врачей я не услышала ни единого слова сочувствия. Спасибо хоть на том, что на второй день догадались меня перевести в дородовый блок на этаж выше, где лежали беременные. Вот они меня пытались отвлечь, приглашали к себе на празднование Пасхи и даже пробовали смешить.

Но страшнее всего были ночи. Одну из них я запомнила навсегда. Это было между явью и бредом, какое-то изменённое состояние сознания. Я вижу девочку – кудрявую, беленькую, годика два.

“Она зовёт: «Мама, пойдём со мной!» Берёт меня за руку. Я встаю, делаю шаг, второй – к окну. И тут я останавливаюсь и говорю: «Нет. У меня будут ещё дети!» — и пришла в себя. Я стояла у окна.

Что это было, я не могу разгадать до сих пор. Но когда, спустя два года, появилась на свет моя вторая дочка, она выглядела абсолютной копией той малышки из сна – бреда.

Ещё один удар меня ждал – меня не пустили хоронить Настюшу, потому что были «плохие лейкоциты». Меня не выписывали из роддома. Сейчас читаю много о том, что дают подержать малыша на руках, попрощаться, есть даже такие фотосессии. А я свою крошку даже не видела. Это мой незакрытый гештальт навечно.

Настенька всегда с нами

Когда мы планировали вторую беременность, встали на учёт у генетика, проходили тщательное обследование и подготовку. Она тогда нам сказала: «Как такой случай прошёл мимо меня! Срочно нужно было меня – областного генетика – вызвать, девочку в реанимацию новорожденных, и, возможно, помогла бы пластика». Но я, первородящая, разве что-то знала об этом? Они решили. Они – «боги».

“Прекрасный специалист, наш генетик, после обследования сказал нам, что это природная случайность. Вселенная выбрала нас. И даже мои частые ОРВИ ни причём. Она посоветовала беременеть сразу. Через 8 месяцев мы увидели долгожданные две полоски, и второй мой котёнок увидел свет.

А Настенька – мой неизменный Ангел. Это я знаю на двести процентов! Сколько раз я была на волоске от трагедии, а она прилетала на помощь! Сколько раз помогала своей сестрёнке Полине! И когда мне в жизни сложно, она всегда незримо ведёт меня к верному пути.

А год назад у Настеньки родилась племянница Евочка – моя внучка. И тут тоже Настенька незримо была рядом, помогла ей родиться естественно, без проблем.

Говорят, боль со временем проходит. Это не так. Возможно, она притупляется с годами, но мы навсегда мамы с половиной сердца!

Спасибо, фонд «Свет в руках», что вы есть. Вижу, как много нас, таких мам. Моя история давняя, а сколько женщин в «свежем» состоянии горя! Поддерживаю вас материально и душевно.