Эту историю я писала три года, и в разные времена она была и историей с продолжением, и текстом, куда я просто выписала все события в хронологическом порядке, и желанием излить все наболевшие чувства. Однако публикую я её только тогда, когда она стала историей нашего успеха, хоть и горечь от потери никогда не забудется до конца.
Первые испытания
Когда мне было 12 лет, у меня начались стабильные месячные, как по часам, но потом вдруг прекратились в 14 лет. В это время у меня умирает папа, и, вероятно, так повлиял огромный стресс. Я и так имела проблемы с лишним весом, а тут начала ещё сильнее набирать. В обычной поликлинике гинеколог поставит диагноз «дисфункция яичников», а затем – «СПКЯ». Синдром поликистозных яичников – это когда они вырабатывают фолликулы, но яйцеклетка из фолликула так и не выходит наружу, то есть в большинстве циклов овуляции нет.
Гинеколог из поликлиники прописала Дюфастон, особо ничего не объясняя. Месячных без таблеток могло не быть аж по 9 месяцев и до года, но я особо не парилась, так как казалось тогда, что я никогда не захочу детей.
Шли годы, серьезных отношений не было, я ходила в походы, развлекалась и вплотную занималась учебой, затем – карьерой. С будущим мужем встретились в 2013 году, когда мне было 25 лет, а ему – 29. Ещё три года мы наслаждались жизнью, копили на собственное жилье и путешествовали. В 2016 году мы поженились и решили, что хотим детей. К тому моменту я уже понимала, что беременность получится не сразу.
Годы проверок у гинекологов – врачей сменила много. Были и попытки приема КОК, обещали, что на отмене забеременею. Однажды такой подход закончился неостанавливающимся кровотечением, госпитализацией и выскабливанием. Один врач просто полтора года держала на Дюфастоне с ежемесячным УЗ-контролем овуляции, обещая, что беременность наступит, но уже сейчас я точно знаю, что тогда овуляции не было совсем, и я просто теряла время, доверяя ее словам: «Давай ещё месяцок посмотрим». Другой врач заставил собирать анализ «стероидный профиль мочи» для определения тестостерона и затем несколько месяцев снижал тестостерон препаратами. Потом сказал, что даже, если забеременею, я не выношу ребенка с таким превышением тестостерона. Кто-то советовал «отпустить голову», и отдохнуть. Не получалось. Начинала заново и получала: «Где же вы были раньше?» Также советовали сменить мужа, пойти к целителям, к Матроне, поехать на святые места, сменить позу, воспользоваться БАДами и пиявками.
Когда уже начинают опускаться руки, обращаемся к перинатальному психологу. Проблему бесплодия это не решает, но отношения с мужем улучшаются. В качестве плана Б параллельно проходим школу приемных родителей, готовимся к усыновлению. С очередным гинекологом делаю ГСГ (гистеросальпингография маточных труб), где и выясняется, что кроме полного отсутствия овуляции, у меня абсолютно непроходимы обе трубы. Почему никто не предложил проверить проходимость труб раньше – большой вопрос. Делают операцию: каутеризация яичников, удаление спаек в трубах и паратубарной кисты. Отпускают на полгода пробовать. Безрезультатно.
Дочка
Через пять лет попыток нахожу сообщество «Планируем вместе», которое даёт мне столько новой и важной информации, поддержки и, самое главное, — я впервые узнаю, что существуют репродуктологи. И именно эти врачи могут гораздо больше и специализируются именно на бесплодии. Далее были попытки стимулировать овуляцию клостелбегитом, летрозолом и низкими дозами гонадотропинов – безрезультатно. Некоторое время морально решаемся на ЭКО.
Начинается пандемия, но карантин нас не пугает. Вступаем в протокол. Делаем перенос в этом же цикле. Беременность наступает. Радуемся очень. До пятого месяца все проходит чудесно. Вести беременность решаю в обычной ЖК. Врач ЖК говорит, что в связи с пандемией, лично принимают беременных только в экстренных случаях. Всё остальное общение – по телефону, в мессенджерах. За всё время беременности меня ни разу не посмотрели на кресле, не направляли на промежуточные УЗИ и не взяли ни одного мазка.
На втором скрининге выясняется, что у меня ИЦН (истмико-цервикальная недостаточность), начался выкидыш, шейка уже полностью открылась, плодный пузырь уже начал пролабировать. Мне ничего толком не говорят, везут на скорой в больницу. До последнего думаю, что ничего страшного. Около 6 часов провожу в приёмном, кладут в палату, осматривают на кресле, говорят ждать до утра. На утро консилиум: я на кресле, вокруг столько людей. Сухо озвучивают мне приговор: «Надо прерывать, шансов нет. Ничего страшного, родишь ещё. В следующую беременность за вами будут смотреть внимательнее». Смотрю на высокие потолки помещения, лепнину, в ушах звон. Я не осознаю до конца, не верю, что это происходит со мной.
Пишу отказ, вызываю скорую из платной клиники. Там соглашаются попробовать спасти. По приезду в клинику выясняется, что у меня сильное воспаление, меня предупреждают, что шансы невысоки, но я была готова на всё. Два дня пытаются антибиотиками выровнять положение. Дальше меня оперируют, под наркозом заправляют плодный пузырь, зашивают. Держат на огромных дозах антибиотиков. Ещё на 10 дней мы с моей дочкой остаёмся вместе. Я впервые чувствую шевеления.
Меня выписывают домой, говорят, что шансы хорошие, если придерживаться строгого постельного режима. Но уже на следующий день поднимается температура. Меня везут в городскую больницу по скорой и, судя по анализам, начинается сильное воспаление. Умоляю врачей не прерывать беременность, мне кажется, что это страшный сон, она же живая, значит шансы есть. Держат ещё сутки, начинают подтекать воды, и мне объясняют, что шансов нет никаких, при этом угроза моей жизни уже огромна. В палате мне дают лекарства для прерывания беременности. До последнего молюсь, чтобы они не подействовали. Но они всё же начинают действовать. Уже со схватками у меня начинаются судороги, я периодически отключаюсь. Меня раздевают и привозят в реанимацию, долго не могут поставить эпидуральную анестезию из-за судорог. Рожаю сама. Хорионамнионит, плацента зелёного цвета…
Дочку мне не показали. Я до сих пор жалею, что я её не увидела и не смогла с ней попрощаться. Её выкинули в жёлтое пластиковое ведро. И сквозь туман я услышала сухие слова: «Мёртвый плод женского пола, 20-21 неделя». Как хотелось, чтобы произошло чудо, чтобы она заплакала, или чтобы я проснулась от этого кошмарного сна. Ещё четыре дня я провожу в реанимации, где нельзя встать в туалет. Плакать запрещали, сразу начинали кричать. В одну ночь я просыпаюсь и понимаю, что лежу в луже своей крови (отошёл катетер). Я вызываю нянечку, которая закрывает катетер и начинает на меня кричать, что я такая неаккуратная, и оставляет меня так лежать ещё полночи. В итоге только под утро меня обмыли и сменили мне белье перед обходом врачей. Потом меня переводят из реанимации в двухместную палату, где соседка лежит с анемией после родов, а ребёнок – дома с родителями. Они каждую секунду созваниваются – это было невыносимо. Не знала, как я приеду домой и как буду смотреть в глаза мужу.
Восстановление
Из больницы я выхожу под Новый год, и ещё несколько дней не могу понять, почему поднимается температура по вечерам. Списываю на гинекологическое воспаление, ищем причины, пока я не начинаю кашлять. Делаю КТ и понимаю, что заразилась коронавирусом. Пневмония, поражение лёгких 25%. Ещё полтора месяца провожу дома, очень тяжело переношу болезнь и только после дополнительного приема антибиотиков к уже назначенным в больнице, начинаю приходить в себя. В сумме я получала антибиотики 40 дней подряд.
Начинаю восстанавливаться, но каждый день провожу в слезах, виню себя во всем произошедшем, прошу мужа меня бросить и уйти к «нормальной», не понимаю, как дальше жить полноценной жизнью. Муж максимально поддерживает, вижу, что ему тоже очень тяжело.
Иду к врачу, и мне выписывают успокоительное и транквилизаторы. Боль притупляется. Обращаюсь в фонд «Свет в руках» за психологической помощью. Становится легче, начинаю осознавать, что мы сделали для спасения этой беременности всё, что могли. Здоровье после перенесённого даёт сбой. Особенно пострадала печень. Меня кладут в терапию восстанавливаться.
Про планирование боюсь и подумать, однако, в стационаре делюсь с лечащим врачом своей историей. Он советует конкретного врача. Понимаю, что это судьба, а остановиться в этой гонке за ребёнком будет подобно смерти. Уже на следующий день после выписки из терапии, я сижу на приеме у врача, которого мне советовали. Начинается новый квест по сбору документов для ЭКО. Я отвлекаюсь от переживаний, как будто наблюдаю со стороны, и в этот раз постоянно хочу остановиться, забиться в угол, страх накатывает. Попадаем с мужем в клиническую апробацию, полностью подходя под все требования.
Награда
Вступаем в новый протокол ЭКО за счёт клиники. В день ПДР первой беременности мне делают пункцию во втором протоколе ЭКО. Получаем 40 фолликулов, 20 яйцеклеток из которых на 5 день получается 9 хороших эмбрионов, делают ЭКО с ИКСИ и ПГД эмбрионам, по результатам остаются 5 генетически здоровых, замораживают их. Отдыхаю полгода, и переносим одну из снежинок. Беременность наступает, встаю на учёт в другую ЖК, чисто для галочки. Меня из рук в руки от репродуктолога передают в отделение невынашивания беременности, где очень тщательно наблюдают всю беременность.
На 12 неделе обнаруживается, что шейка матки уже мягкая и начинает укорачиваться. Лежу дома неделю до 1 скрининга. Получаем хорошие результаты по УЗИ и сразу зашивают шейку на сроке 13 недель. Дальше всю беременность берегусь как хрустальная ваза. В середине – ставят ГСД, постоянно беспокоят повышенное давление, плохие мазки, плохая коагулограмма. Наследственные тромбофилии низкого риска заставляют постоянно повышать дозы гепаринов. Колю в живот уколы каждый день. На 30 неделе попадаю в стационар из-за подозрения на преэклампсию. Всё обходится. Молюсь каждый день.
На 37 неделе снимают швы. По УЗИ крупный ребёнок, назначают плановое кесарево. Врач соглашается положить пораньше на 4 дня из-за предстоящих праздников. Приезжаю на осмотр и плановую госпитализацию, а там – уже раскрытие шейки, белок в моче и высокое давление. Решают экстренно оперировать. Во время операции выясняется, что у меня приращение плаценты, я теряю почти литр крови. Увозят в реанимацию на два дня.
А дальше – долгожданная встреча! Мне привозят нашего сына! Не верю своему счастью – у нас получилось! Шесть лет борьбы и попыток осуществить мечту. Сейчас сыну 8 месяцев. И я понимаю, что всё было не зря. Несмотря на всё то, что мне пришлось пережить, я готова повторить весь этот путь снова.
