Утро 25 ноября, 34 неделя! Проснулась от лёгких спазмов внизу живота, хотя не сразу обратила на них внимание. Когда спазмы начали повторяться и стали чуть сильнее, я позвонила своему врачу и спросила, что делать. Врач сказал выпить но-шпу и, если не пройдет, вызвать скорую. Так я и сделала.
С этого момента всё пошло кувырком. Меня отвезли в стационар, осмотрели и сделали вывод, что это небольшая угроза потери, назначили капельницы. На второй день спазмы стали невыносимы, и каждый раз врач говорил, что это угроза, просто угроза, и надо сохранить беременность. Это была первая беременность, я слушала врачей.
Сеня
27 ноября вечером стало так больно, что я уже не могла терпеть и вызвала дежурного врача. Время 22:10, врач пришла, и осмотрев меня, сказала, что я уже нахожусь в родах и вод почти не осталось. Дальше всё как в тумане. Пришла я в себя уже в послеоперационной в 23:50, спросила, что с малышом. Все приходили и говорили только то, что им сейчас занимаются. На следующее утро мне разрешили прийти к моему Сене. Я сразу подумала: «Боже, как он похож на меня», и почувствовала то, чего никогда раньше не ощущала: мир стал другим, более светлым, красивым и добрым; я чувствовала такую нежность и любовь, а вся жизнь «до» показалась такой ерундой. Я будто вообще не жила раньше.
Мой Сеня был на ИВЛ и сильно подергивался, но был спокойным и просто спал. Придя к нему на второй день, я уже его не узнала. Врач сказал, что у него не работают почки, он отёк, прибавил за ночь 260 грамм за счёт жидкости. Врач сделал всё, чтобы его перевезли в специальное отделение в Люберцах, где могут провести диализ. Это чудо, но транспортировку он перенёс, у меня очень сильный мальчик. Я оставалась в роддоме, меня не выписывали еще два дня после перевозки. В палате я была одна и так мне было легче.
Вечером мне позвонил врач и рассказал, как обстоят дела. Нужно было срочно делать операцию, чтобы проводить диализ. На следующий день Сене стало лучше, диализ убрал жидкость и вывел токсины. Но рисков было много, и нас сразу предупредили, что он поступил в состоянии сепсиса, и инфекция может навредить всему организму. Каждый день были качели – то лучше, то хуже. Первую неделю боролись за лёгкие и сердце. Прогнозов не давали. На второй неделе врач сказала, что не понимает, что мешает, и почему одно восстанавливается, другое ухудшается. Начали проводить все исследования, которые могли. Мы окрестили сына. Батюшка пришёл прямо в операционную, спасибо ему за это.
Пошла третья неделя, нашему мальчику было уже более 20 дней, и мы думали, что уже вот-вот будет поставлен диагноз и начнётся лечение. Пришли результаты анализов на все факторы, и оказалось, что мы с мужем носители какого-то заболевания крови, хотя ни мы сами, ни кто-либо в наших семьях не болел ничем подобным. Врач сказала, что Сеня бы с этим справился, но неработающие почки, слабое сердечко и пневмония сильно осложняли ситуацию.
Сильный и любящий мальчик
Мы были в больнице каждый вторник и пятницу, муж не хотел пропускать, и каждый его выходной мы ездили к сыночку. Наступило 23 декабря. Зайдя в палату, я поняла, что-то не так. У Сени с вечера среды начались кровотечения, врачи всячески пытались их остановить, но кровь просто не сворачивалась. Медсестра, увидев меня, сразу побежала за врачом. Подойдя к Сене, я ужаснулась: кровоподтеки были повсюду, ручки уже не реагировали на мои касания, глазки были чуть приоткрыты, а тело покрыто красными пятнами. Голова отекла от кровоизлияния, про что я и спросила врача.
Нам повезло с врачом, она заботилась о нашем ребенке как о своем, как и медсестра. Когда она попросила меня сесть, муж схватил меня за руку, и я поняла, что сейчас услышу. Как только она начала говорить, муж впал в истерику. После слов: «Ему хорошо, он в тепле, сыт и спокоен, но он уходит», слёзы просто покатились по щекам и стало трудно дышать. Врач поставила стулья рядом с кувезом и оставила нас с ним попрощаться. Мы просто сидели, обнявшись, я гладила по голове Сеню, мы плакали.
Мы с мужем вместе 16 лет и только-только решились на родительство. Мы так боялись всего: сможем ли стать хорошими родителями, сможем ли дать ему любовь. Мы боялись этой любви, которая сильнее всего, что мы чувствовали до этого.
Пришла медсестра, чтобы сделать процедуры и попросила нас выйти. Мы ушли в комнату отдыха и сидели там, пытаясь успокоиться. В комнату зашла врач и сразу поняла, что она сейчас скажет. Наш малыш держался все это время, ждал нас, чтобы мы могли попрощаться, и спокойно ушел, когда мы были рядом. Он показал, как сильно нас любит, несмотря на все эти муки, он ждал нас.
Когда мне дали впервые подержать его на руках, было очень трудно. Он был таким спокойным и умиротворенным, и я чувствовала, что он рядом и испытывала такую боль и нежность, что не описать. Я благодарна ему за все, что он нам дал! Я благодарна Богу и врачам за всё. Муж и родные занимались похоронами, а я пыталась не сойти с ума, обвиняя себя во всем и мучая вопросами «А что, если..?» Я всё понимаю, но от этого не легче.
Мы так им гордимся им: он перенёс перевозку, он прошёл крещение и ждал нас. Самый сильный и любящий мальчик, нам так с ним повезло, мы куда слабее. За такую короткую жизнь, за то время, которое мы провели вместе, он научил нас тому, чего можно за всю жизнь так и не понять. Мы поняли, каково это быть родителями, наш сын дал нам ту любовь, о которой мы и не подозревали, дал нам чувство сплоченности. Теперь все проблемы, которые были до, стали такими неважными.
