Как все начиналось

У меня была очень радостная и желанная беременность, вообще без всяких проблем. Ждали девочку. В первую беременность, наоборот, я не вылезала от врачей, все закончилось преждевременными родами и экстренным КС, сын был в реанимации и в больнице, я была в полнейшем шоке, и тот очень важный ранний период, который так ценен, у меня прошел в какой-то пелене – да и первые годы жизни сына, по разным причинам, были довольно тяжелыми. В этот раз хотелось сделать все «правильно» — и до родов так оно и было. Однако в день родов я проснулась утром с ощущением грядущей катастрофы. Такое чувство у меня было впервые в жизни – будто тебя несет в пропасть, а ты ничего не можешь поделать.

«Еще, собственно, ничего не происходило, а мне хотелось уснуть и сделать так, чтобы этот день никогда не наступал.»

Роды

Медицинские подробности своих родов я хотела бы опустить – у меня было спутанное сознание и потерялось ощущение времени и очередности событий. Я рожала, все были всем довольны, а я пыталась до всех донести, что грядет что-то ужасное, что мне нужно срочное кесарево – что угодно, только спасите мою дочь. Теперь я понимаю, что, наверное, произвела впечатление совершенно неадекватной особы. В любом случае, вдруг все и правда стало плохо – процесс встал, и ничто не могло его запустить. Помню, как врачи давили на живот (что запрещено во всем цивилизованном мире, тем более в родах после КС), никто ничего не понимал, а я уже кричала, чтобы делали кесарево. Помню это чувство обреченности – я не понимала, почему никто не видит, что все плохо и не понимает, что нужно срочно что-то делать, причем уже давно – а донести это не удавалось. Тут все забегали, стали искать главврача и готовить операционную – никто не хотел браться за такую операцию – кесарить было ведь уже поздно, а иного выхода не было. В двух словах – у меня случился разрыв матки в родах, но почему-то без тех обычных симптомов этого состояния, из-за чего это не сразу поняли. Экстренное КС под общим наркозом.

«Проснувшись, я уже знала, что моей дочки не было в живых.»

Как все произошло

Проснувшись, я уже знала, что моей дочки не было в живых. Сообщить об этом мне вызвали зам.главного врача. Надо сказать, она была очень деликатной. А у меня было ощущение, что я достигла дна. У меня было чувство, что все это – стопроцентно моя вина, что это я приняла серию неправильных решений и за это мне нет прощения. Только через день я заметила, что вообще-то нахожусь в реанимации и идет борьба за мою жизнь. Выяснилось, что у меня было обширное кровотечение, которое чудом остановили. Теперь сил у меня не было, гемоглобин на нуле, кишечник не работает. Врачи были в ужасе – им в роддоме редко когда приходилось иметь дело с такими случаями, и они толком не знали, что делать. Помню, как мне стало страшно за свою жизнь и как это чувство было мне отвратительно – дескать, дочку убила, а сама помирать боишься. (Я была тогда к себе очень жестока). Со временем я вышла из реанимации, мне выделили отдельную палату (при том, что роддом был переполнен) и смотрели, чтобы ко мне никого не положили.

«Правда, ходить в туалет нужно было по коридору – смотреть на мам с детьми и слышать их плач было невыносимо.»

Прощание с дочкой

Мою дочку мне показали, когда вызвали мужа, в первый же день. Увидев ее, я просто застыла от радости, а также удивления – мне почему-то казалось, что она будет выглядеть совсем иначе. Ее показали и тут же унесли. Через минуту до меня дошло, что это все – я ее больше не увижу. Я попросила медсестру ее еще раз принести – чтобы я могла ее подержать, поцеловать. Она огрызнулась, что ей некогда ходить туда-сюда целый день. Вот об этом я буду жалеть всегда – что не настояла на том, чтобы она-таки это сделала. Сейчас мне кажется это невероятным, но тогда помню, что все силы мне были нужны просто чтобы не развалиться на части прямо на месте. Уже не говорю о том, что ее можно было бы сфотографировать – об этом тогда и мыслей не было, о чем сейчас очень жалею – сын так и не увидел сестру.

Похороны

Я вышла из роддома через две недели, еще неделю еле ползала по дому, а потом мы ее похоронили – все это время ее тело лежало в морге. Мужу пришлось постоянно звонить и объяснять ситуацию – что мы не можем провести похороны без мамы, подождите еще – они не хотели так долго держать тело. Похоронили ее в деревне, на нашем семейном кладбище. Там никто не требовал никаких бумаг, все было просто – вызывай людей, которые копают могилы, плати им и делай, что хочешь. Мы похоронили дочку в одной могиле с моей мамой (больше не было места), поставили памятник с ее именем. Своего сына, которому тогда было четыре года, мы на похороны не взяли – были только я и муж. Опять же, сегодня я бы его взяла непременно. Но тогда у меня не было для этого ни физических, ни внутренних сил. Ехать было больше двух часов, каждый камень на дороге я чувствовала всем своим нутром – все отдавало в живот. Было невмоготу разговаривать и вообще что-то делать – а сыну надо было бы уделять внимание. К тому же дочку хоронили в закрытом гробу (ведь прошло 3 недели), и я подумала, что он все равно ее не увидит. Это было неправильно и я жалею об этом, но помню свое тогдашнее состояние.

О родственниках и друзьях

Родственникам мы сказали по телефону – они у нас почти все в других городах, за исключением некоторых. Именно тогда я впервые столкнулась с этой очень распространенной, как я потом поняла, реакцией – делать вид, будто ничего не произошло. Прихожу в гости к свекру – и как будто ничего и не было, никто и слова не сказал. Знакомые и друзья также очень старались отвлечь, стремились отправить на море, чтобы я «обо всем забыла». Мне же не хотелось забывать.

«Я сидела дома и собиралась просидеть в этой квартире всю оставшуюся жизнь, было чувство, что жизнь кончена, осталось лишь существование.»

О поддержке

Меня невероятно поддерживал муж. На мое несколько неадекватное заявление, что я не намерена вообще выходить из дома, он мне ответил, что конечно, могу сидеть сколько хочу. Безумно ему благодарна, что он выслушивал меня, никогда не спорил, не пытался переубедить, со всем соглашался и просто был рядом. Он взял на себя все заботы по дому, отводил сына в сад и забирал его. Я же дома избавлялась от детских вещей и плакала 24 часа в сутки. Просыпаясь утром, мне казалось невозможным прожить еще один день, и я его стала разбивать на части – дожить до 12 часов дня, потом с 12 до 6, а потом уже скоро приходил муж, и становилось легче.

Разные стадии горя

Тем временем становилось и физически легче, я стала в состоянии выходить на улицу. Прибавлялись силы, я отходила от операции. Стало неудобно, что все делает муж – стала выходить в магазин, забирать сына из сада, готовить еду. Наступила весна, и тут мне предложили попереводить (я тогда была на фрилансе) на конференции Midwifery today, организованной журналом «Домашний ребенок». Со стороны, возможно, это было странно – намеренно погрузиться в тему родов после такого, но для меня это был невероятно тяжелый, но очень целительный процесс. Там я не только познакомилась с потрясающими акушерками со всего мира, но и встретила свою знакомую, которая, услышав о происшедшем, единственная сказала то, что мне так надо было услышать: «Можно я тебя просто обниму?» Простые слова, но для этого нужна смелость и открытость. Она оказалась единственным таким человеком. В основном люди отводили глаза. Я к тому времени вылезла из своей норки, и у меня возникла потребность говорить о дочке. Однако никому больше этого не хотелось (кроме моего замечательного мужа).

«Можно я тебя просто обниму?» Простые слова, но для этого нужна смелость и открытость.

О том, как жить дальше

Я не могу сказать, что мне помогло выкарабкаться что-то конкретное. Скорее, это было течение жизни. Приходили физические силы, мне предлагали заказы, появлялись нужные люди, книги. Очень помогла работа на конференции. Также помню, как меня в какой-то момент буквально подбросило и ноги сами понесли меня в магазин, где руки сами сняли с полки DVD с фильмом, о котором я ничего не знала – он оказался «Любовь и прочие обстоятельства» про потерю ребенка. Был фильм «Кроличья нора» с Николь Кидман, в котором я узнала себя. Когда я безвылазно сидела дома, все время слушала моего любимого Кришна Даса, особенно «Хануман Чалису», гимн Хануману – диск был заезжен чуть ли не до дыр, ничего другого я слушать не могла. А в конце того года он сам впервые приехал в Москву и я даже взяла у него интервью – у человека, который, сам того не зная, вытаскивал меня из такой дыры. Все это сложилось в какой-то пазл. Появилось ощущение мощной поддержки со стороны жизни. Тогда я еще очень мечтала о каком-то сообществе женщин, о встречах, где можно было бы все сказать и ничего не объяснять – сегодня есть такая группа в фейсбуке и проводятся такие встречи.

О влиянии на свою жизнь

С тех пор прошло 6 лет и могу сказать, что я стала мягче к людям. Перестала обвинять тех, кто тогда не поддержал – в нашем обществе это тема «табу» – это неправильно, но это факт, они просто не умели иначе. Также увидела, что я и сама вполне могла бы изменить ситуацию , просто сказав что-то вроде «Ребята, я знаю, что вы очень сочувствуете мне и просто не знаете, что сказать. И не надо ничего говорить – просто дайте мне знать, что вы рядом. Не делайте вид, что ничего не было – тем самым вы как бы отрицаете жизнь моей дочки. А она жила». Однако я тогда этого не сказала – зато могу взять на вооружение сейчас. Также пришло осознание того, что меня везде жизнь носила на руках и на каждом углу была помощь – стоило только ее увидеть. Очень отрезвила фраза мужа – как-то, когда я в очередной раз рыдала, что это все моя вина, он бросил – «Так ты, значит, Господь Бог? Все от тебя зависит? А почему ты не подумала о ней – это же ее смерть, и решение, которое приняла ее душа». Пришло понимание того, что есть вещи, которые не только от нас не зависят, но также и не только ПРО нас. Мы любим ставить себя в центр любых событий – но, как правило, они происходят не только с нами, а с множеством других душ тоже. И это было решение моей дочки, ее судьба – а я была лишь участником тех событий, и – как и все – делала то, что могла. Также пришло осознание того, что все события определяет наше отношение к ним. И что жизнь любого из нас очень хрупкая и не стоит ее тратить на ерунду. И что чудеса – повсюду, стоит только присмотреться.

«Также пришло осознание того, что все события определяет наше отношение к ним. И что жизнь любого из нас очень хрупкая и не стоит ее тратить на ерунду. И что чудеса – повсюду, стоит только присмотреться.»