Я с детства мечтала о том, что у меня будет двое детей – сын и дочка. Даже имена им придумала: доченька будет Екатериной, а сын – Дмитрием или Александром. Представляла, как муж будет целовать мне беременный животик и разговаривать с малышом.

Катюшка

Первая моя беременность была лёгкой в плане здоровья и совершенно не такой в моральном плане: гражданский муж оказался не готовым к ответственности, в итоге пустился «во все тяжкие». Я съехала от него, много плакала, но тем не менее, в срок, при помощи планового кесарева сечения родилась моя здоровая доченька – Катюшка. После всего пережитого я твёрдо решила, что одного ребенка мне достаточно.

Но спустя семь лет я встретила замечательного человека, который полностью изменил мои взгляды на мужчин, на замужество, на желание иметь детей. Мы решились на вторую беременность. Целый год мы с мужем проходили всевозможные обследования, чтобы подготовиться к зачатию малыша. И вот, наконец, гинеколог сказала, что можно пробовать. Мы были очень рады! Я всё распланировала, посчитала, когда нужно забеременеть, чтобы малыш родился летом. В декабре 2020 года мы увидели 2 полоски на тесте. Это был, пожалуй, один из самых счастливых моментов за всю беременность.

Непростая беременность

А затем одно за одним начали происходить события, анализируя которые сейчас, я понимаю, что нашему ребенку не суждено было появиться на свет. На УЗИ в 6 недель мне поставили диагноз «анэмбриония» и назначили контрольное УЗИ через две недели. За первый месяц беременности я набрала пять килограммов, потому что у меня абсолютно не было сил двигаться – я лежала и ела. На УЗИ в 8 недель эмбрион всё-таки увидели. Но кроме эмбриона обнаружили еще и отслойку хориона, и в экстренном порядке меня госпитализировали. Бесконечные капельницы, уколы, но беременность удалось сохранить. Через две недели меня выписали.

Затем было плановое УЗИ в 12 недель, на которое я пошла одна, так как ни муж, ни дочь не смогли. С ребёнком всё было хорошо, маркеров хромосомных заболеваний не выявлено.

Спустя ещё три недели на приёме у гинеколога и внеплановом УЗИ выяснилось, что у меня полное предлежание плаценты. Вновь две недели на сохранении с полным запретом на любые движения, кроме прогулок до туалета и назад. Затем на УЗИ в 17 недель увидели, что плацента поднялась, и с ребёнком всё отлично. Как мы с мужем радовались! Он наконец был рядом и целовал мой живот, как я и мечтала.

Я записалась на второе плановое УЗИ в 19 недель к одному из лучших специалистов города, и мы отправились на него с мужем и дочкой. Я попросила врача сначала посмотреть меня одну, чтобы убедиться, что всё хорошо, а затем уже позвать мою семью. Но по молчанию врача я поняла, что что-то не так. Как выяснилось, у меня крайняя степень маловодия, плюс у малыша подозрение на порок сердца, не совместимый с жизнью. В слезах я вышла из кабинета, даже не спросив пол ребёнка. Муж возвращался в кабинет, чтобы узнать, что это сын… наш Санечка…

УЗИ состоялось 6 апреля, и дальше моя жизнь ровно на месяц превратилась в ад. Меня сразу отправили на сохранение в роддом и параллельно выдали кучу направлений на консультации генетика, кардиолога, экспертное УЗИ. В роддоме меня сначала не хотели принимать на сохранение, так как считали, что причина маловодия — врождённые пороки развития. В итоге всё-таки приняли, но никаких процедур не назначали совсем, так как ждали, что скажут генетики.

На экспертном УЗИ порок сердца не подтвердили, но выяснилось, что у сына очень маленький желудок и коротковата носовая кость. По показаниям мне был назначен кордоцентез (забор пуповинной крови у плода на анализ генетических аномалий), который провести не смогли, так как сердцебиение у сына скакало от 110 до 150 ударов в минуту. Очень мой мальчишка не хотел этих мучений.

Сын

Из роддома меня выписали через 10 дней, сделав за день до выписки тест на подтекание околоплодных вод, который был отрицательным. Затем был врачебный консилиум, и на сроке 22-23 недели меня снова госпитализировали для проведения видеоконференции с московским центром акушерства и гинекологии им. Кулакова. На видеоконференции выяснилось, что врачами роддома не сделано абсолютно ничего для того, чтобы спасти сына, не назначено ни одного из важных анализов, которые бы могли прояснить ситуацию. Так как это были майские праздничные дни, в роддоме мне сказали, что сейчас ни одно из обследований они провести не могут, поэтому мне придется проходить их платно вне стен роддома.

6 мая с утра мне провели УЗИ, на котором выяснилось, что количество околоплодных вод заметно увеличилось, и мой диагноз сменился с крайнего на умеренное маловодие. Сын был активен и даже поменял положение, перевернувшись головой вверх. Но спустя всего три часа у меня началось кровотечение, вызванное полной отслойкой плаценты. Сын умер от гипоксии. Меня экстренно прооперировали на сроке в 23 недели. Я не смогла посмотреть на нашего Сашеньку, попрощаться с ним, о чем жалею до сих пор.

Протокол вскрытия показал, что врожденных пороков развития у ребёнка не было. Анализы крови у меня идеальные, гематологи и генетики разводят руками и не могут сказать, почему так произошло. Беременеть мне теперь нельзя минимум два года. Но самое ужасное – я очень боюсь, что в новой беременности может произойти то же самое.

Уже прошел год – а больно до сих пор. Я надеюсь, что наш сынок стал ангелом-хранителем для нашей семьи.