Это была моя вторая беременность. Первая случилась много лет назад, закончилась на маленьком сроке – неразвивающаяся. Я помню, как тогда переживала, как плакала. Винила себя за беспечность, что не пошла вовремя к врачу и все пустила на самотек. Но годы прошли, и страх ушел. Я убеждала себя, что повторения не будет, в этот раз я все возьму под контроль. Если бы я только знала…
Принять решение о планировании этой беременности мне было очень сложно. Дело в том, что практически сразу после свадьбы у моего мужа диагностировали тяжелое наследственное заболевание. Он долго лежал в больнице, я часто навещала его и видела целые семьи в мучениях. Помню, как одна женщина сказала мне – только не рожайте. Я знаю, что у нее в одной палате лежал и муж, и сын. А далее был разговор с врачом, где он подтвердил, что есть большой риск, что совместный ребенок будет болен. Узнав об этом, я была в смятении. Я не понимала, что дальше делать, ведь я очень хотела детей. Меня начало «штормить». Подливали масла в огонь «заботливые» родственники, которые советовали мне развестись, выйти замуж за «нормального» и рожать от него детей. Но годы шли, и мы по-прежнему были вместе.
И вот в середине 2016 года я решилась на ЭКО. Мы обсудили эту тему и муж сказал, что хотя ребенок не будет его биологическим он также будет его любить, как меня. До беременности мне всегда казалось, что его желание иметь ребенка не такое сильное как у меня. Я даже упрекала мужа за его спокойствие. Впоследствии я поняла, что это неправда.
В июле 2016 я по рекомендации подруги обратилась в одну московскую клинику, а в марте 2017 узнала, что беременна. Я помню, как сдала утром кровь, а уже в обед пришел результат из лаборатории на электронную почту. Но мой дурацкий телефон никак не хотел открывать файл и я с замиранием сердца позвонила на горячую линию. Проверив мои данные, оператор замолчала на секунду, но мне показалось что прошла вечность, хотелось закричать в трубку не молчите, скорее говорите результат – и вот слова, но внутренне я уже знала, ваш ХГЧ 428, что соответствует 2 неделе беременности.
Памятуя о первой неудаче, я затаилась и никому не говорила о беременности, пока на сроке в 8 недель мне не подтвердили, что все хорошо, сердцебиение есть, ребенок развивается. Далее был 1ый скрининг и также все отлично. В этот момент я немного выдохнула, поделилась новостью с близкими подругами, родственниками. Мне было очень интересно наблюдать за тем, как меняется мое тело. Беременность не доставляла «хлопот» - лишь в самом начале была слабость и очень низкое давление, но далее все прекрасно, никакого токсикоза.
Тревожный звоночек случился на 2ом скрининге. Врач сказала, что ребенок отстает по весу и росту и она видит небольшое нарушение кровотока. Неделю меня продержали в дневном стационаре, но никаких улучшений не было. Выписали с рекомендацией повторного обследования. В женской консультации от диагноза отмахнулись, ведь все остальные показатели в норме. Я решила перестраховаться и узнать мнение врача из ЭКО клиники. Но там меня также заверили, что причин для волнений нет. Доплер раньше 26 недели нерезультативен, вот тогда и приходите - сказали они.
Была 1ая рабочая неделя августа, до декрета оставался всего месяц. Коллеги уже вовсю поздравляли меня, да и я, честно говоря, мыслями была уже не «здесь». Компания, где я работала, занимается производством одежды. И в офисе много зеркал. Каждый раз, проходя мимо, я смотрела в свое отражение, на свой живот, и говорила себе, как я счастлива. В день повторного обследования я отпросилась с работы на час. Заходя в здание, я внутренне молилась, чтобы все было хорошо. И вот осмотр, врач долго водит датчиком по животу.
Я чувствую ее напряжение и раздражение. Я не понимаю - я что-то делаю не так? И далее слова…не мне, а так куда-то в пустоту – «Да тут все нарушено…». Я слышу слова, но не готова их принять. Я спрашиваю ее удастся ли мне доносить беременность, будучи абсолютно уверенной, что она сейчас обнадежит меня, скажет что ситуация непростая, но есть лечение, хорошо что вовремя обнаружили. Но она опускает глаза и говорит – «не знаю».
В этот же день я попадаю в роддом по прописке и сразу диагноз – нулевой диастолический кровоток артерии пуповины. Я не понимаю, как это нулевой. Ведь ребенок жив, у него отличное сердцебиение, я чувствую, как он шевелится. Мне никто ничего не объясняет, в роддом поступают женщины рожать, а со мной уже все ясно. Меня кладут в родовую палату на 6 человек, у девченок схватки, к ним периодически забегают врачи. Я слышу крики матерей, родившихся детей. Ко мне никто не подходит. Лишь однажды врач останавливает взгляд на мне и говорит – «вы же понимаете, что все плохо». Я киваю чисто механически, но ничего не понимаю. Как могло быть все хорошо и вдруг за один день настолько плохо?
Неделю я лежу в больнице, мне ставят капельницы, которые, по словам врачей, в моей ситуации не помогают. Лето, на улице жарко. Нам разрешают гулять 3 часа в день. Я выхожу каждый день в парк и попадаю в параллельную реальность. Там в больнице все безнадежно: бесконечные лекарства, грустные глаза врачей и слова - прогноз неблагоприятный. Здесь на улице - солнце, все куда-то торопятся, здесь я просто беременная, я покупаю себе шоколадное мороженое и сажусь на трамвай – мне уступают место. Хочется прокричать куда-то в небо – пожалуйста, пожалуйста, я не хочу туда, я хочу остаться здесь, я хочу быть обычной беременной женщиной!
Муж навещает меня каждый день. Однажды мы идем в парк вместе и садимся на колесо обозрения. Я смотрю вокруг – на небо, деревья, наш дом и рыдаю от безысходности, от жалости к себе, от того, что вижу как тяжело моему мужу.
Через неделю лечения ко мне в палату приходят врачи, они говорят, что нужно ехать в другой роддом, там сильная детская реанимация, они будут максимально продлевать беременность, а далее роды. Мне нужно быть там, ведь они специализируются на недоношенных детях. Во мне поселяется надежда – наивная! Но в первый же день поступления я слышу от врачей – «мы предлагаем вам кесарево, лечение не результативно, ребенок страдает». У меня больше нет сил, я соглашаюсь. Впоследствии заведующая отделением сказала мне, что если бы я была ее дочерью, то она бы запретила мне делать операцию. «Вы ведь понимаете, что лучше было ходить, ждать, когда он умрет. А так, что мы имеем - полостную операцию, рубец?» – вопрошает она. От одной мысли о таком развитии событий мне становится нехорошо. Как это ходить ждать, когда он умрет? Как бы я смогла есть, спать, жить? Мне хочется закричать ей в лицо, что я бы сошла с ума!
В операционную я иду сама и меня буквально трясет от неизвестности и тревоги. Уезжая из дома, я взяла маленькую иконку, я держу ее в кулаке и молюсь. Мне очень-очень страшно. Врачи ничего мне не объясняют, они перешучиваются друг с другом. Для них я всего лишь одна из. Кто-то замечает, что я сильно дрожу и закрывает окно, не понимая очевидную причину моего состояния. Всю операцию я вижу на экране монитора. Он висит прямо над моим лицом, большой плазменный экран. Я ощущаю себя внутри фильма ужасов. Вот делают разрез, вот льется кровь, много рук в перчатках. Я закрываю глаза, я больше не могу на это смотреть. Внутри нет никаких эмоций. Я слышу, как врачи называют вес и рост ребенка, мне кладут его на грудь. Он очень маленький, красный, я целую его. Врач спрашивает меня, как его зовут, я пытаюсь сказать, но звука нет – Лев, шепчу я.
Лева умер на третьи сутки. Оглядываясь назад, я благодарна, что у меня были эти 3 дня. Что мы познакомились. Он лежал в желтой вязаной шапочке и каждый раз, когда я приподнимала покрывало над его «домиком» смешно дергал ручками и ножками. Мне кажется, он знал, что я рядом, мне очень хочется верить, что он знал.
После смерти ребенка в больнице ко мне никто не подошел. Я была поражена безразличием врачей. Никто не сказал мне – соболезнуем, очень жаль, что так случилось. Из больницы я сбежала на 4ый день, под расписку, я не могла там больше находиться.
Оказавшись дома, я стала звонить близким друзьям и рассказывать, что произошло. Мне очень нужно было проговорить то, что случилось. Их поддержка была потрясающей. А вот реакция ближайших родственников, мамы, ранила до глубины души – она обзвонила всю родню и попросила не беспокоить меня, дабы не напоминать о случившемся.
Я сразу залезла в интернет и очень много читала на тему потери, как справиться с горем, как его пережить. Мне помогли истории, книги, написанные мамами потерявших детей. В одной из них я увидела простой вопрос – «Зачем тебе ребенок?» и я до сих пор формулирую на него ответ.
Недавно я вернулась в тот роддом. Выписывали мою подругу, она родила двойню. Мне было тяжело возвращаться, все было так знакомо и в голове проносились мысли – «Ну почему не я?» Но я не жалею, что сходила. Я увидела другую сторону роддома, ту где есть место радости и счастью. Я не знаю даст ли мне жизнь шанс на еще одну беременность, будет ли она удачной, но я очень надеюсь.
По статистике, в России 127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.
Наш фонд оказывает поддержку таким семьям: как мужчинам, так и женщинам. Мы проводим группу поддержки родителей в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.
Мы проводим исследования на тему сокращения количества выкидышей и замерших беременностей, и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. Пожертвования идут на то, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи.
Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.
Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)
Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться у вас автоматически каждый месяц.
