Оглушительная тишина
Когда мы с мужем узнали о третьей беременности, мы очень удивились. Муж сказал: «Это наш бонус!» Нашему сыну тогда было 4 года, дочке – 2 года, а еще у нас были две старшие девочки — дочери мужа от первых браков. Они и мои дочки, несмотря на то, что я их не рожала, все равно очень люблю. Старший сын еще до беременности часто спрашивал, когда же у нас будет еще ребеночек. Он очень обрадовался новости, ждал братика и мечтал о том, как будет его всему учить.
Беременность проходила хорошо, до родов оставалось совсем чуть-чуть. На дворе был февраль 2017 года. И тут все стали болеть: у сына пневмония, у дочки и мужа сильная простуда, в итоге разболелась и я. Начался жуткий гайморит, врач прописал антибиотики, сказав, что без них нельзя, а для ребенка на таком сроке они уже не опасны. Он говорил, что если не вылечить гайморит, то это может быть очень опасно и для ребенка и для меня. Назначили промывание носа, и я каждый день ходила в поликлинику на процедуры.
Чуда не случилось
8 февраля я почувствовала, что что-то не так с ребенком – он мало шевелился. Я срочно побежала к своему гинекологу, но он меня и слушать не хотел: «Мамаша, не нагнетайте.» Еле уговорила его проверить сердцебиение. Послушав, врач уверил, что все нормально, есть небольшая тахикардия, но ничего страшного нет. К вечеру ребенок вел себя так же тихо, и мы с мужем поехали в роддом. В приемном сделали УЗИ. Меня заверили, что с малышом все хорошо, но предложили остаться на наблюдение, но я отказалась. Я решила, что дома я нужнее: все болеют, моим старшим детям плохо. В тот момент я сильно переживала, что не успею вылечить свой гайморит. Ведь нас с сыном могли отправить в инфекционное отделение после родов.
На следующее утро малыш шевелился, но потом опять затих. Я немного переживала, но вчера было то же самое, и все врачи говорили, что все нормально. На следующий день шевелений не было, меня начали охватывать плохие предчувствия. Я старалась гнать от себя плохие мысли, но решила, что нужно ехать в роддом. Собрала вещи, вызвала скорую, т. к. муж был на работе. Скорая помощь была совсем не скорой: приехали через полтора часа. Когда я рассказала, что я переживаю, т. к. ребенок не шевелится, они смотрели на меня как на сумасшедшую, паникершу. В роддоме акушерки, смотрели так же, подшучивали, а когда стали снимать КТГ, изменились в лице. Вертели меня и так и эдак, успокаивали: «Такое бывает, аппарат старый» , – но лица их уже не были такими веселыми. Я слышала тишину, жуткую тишину. Липкий ужас охватывал меня — сердцебиения не было!
Прибежал врач и заведующий роддомом, меня срочно повели на УЗИ. Врач минуту смотрел в монитор, потом опустил глаза и вынес окончательный приговор: МАЛЫШ УМЕР! Мой сыночек, мой мальчик умер! Я не знаю, как в это поверить и как принять это. Ведь это не может быть правдой! Это все происходит не со мной! Всё это просто страшный, ужасный сон!
Мне сказали, что я сама должна родить своего сыночка. Как мне объяснили, кесарить меня нельзя, это опасно для моей жизни, а я должна думать о своих живых детях и спасти себя ради них. Я должна родить СМЕРТЬ. Меня оформили и положили в отдельную палату. Вокруг ходят мамаши, жалуются, что малыши сильно пинаются, обсуждают, ждут, волнуются, а у меня внутри боль и пустота. Я никогда не услышу голос своего мальчика, никогда не смогу почувствовать запах его мягких волос, увидеть его улыбку…
А дальше все было как в тумане, все было будто не со мной. Первой ночью я так и не смогла уснуть. Почти всю ночь я молилась о чуде, молилась, чтобы мой малыш ожил. Потом меня бросало в холодный пот, и я понимала, что это конец, таких чудес не бывает, и снова молила Бога о чуде. На следующий день мне сделали кучу анализов и начали родостимулирующие препараты. Вечером стало тянуть спину. Как же жутко рожать, зная, что ты не услышишь крик своего ребенка, рожать, чтобы проститься навсегда! Так не должно быть! Это противоестественно!
Роды были очень тяжелые, самые тяжелые в моей жизни. Все было очень стремительно. Меня будто разрывало на части. Я не думала, что такую боль можно пережить! Малыш родился в 3:20 утра, 11 февраля, весом 2950 г. и ростом 49 см. Чуда не случилось – всё та же тишина.
Я настояла, чтобы мне его показали, а врачи отговаривали. Я же знала, что не прощу себя, если сейчас не увижу его и не дотронусь до него. Мне дали посмотреть на него: он такой родной, такой маленький, с серым налетом на коже, но он не мертв, нет, он спит, лицо его спокойное и расслабленное. Он спит! Он так похож на Жорика с Настей. Он такой мой, такой родной! Я извинилась перед ним. Извинилась, что не смогла его уберечь, сказала, что люблю его и погладила его по щечке и лобику, а он теплый… Костик – так мы назвали нашего сыночка. Его унесли, и наступила ТИШИНА. Я никогда не слышала в роддоме такой тишины. Тишина, пустота, будто весь мир замер, и никого нет на Земле, кроме меня. Врачи, медсестры, все ушли, на этом этаже больше никто не рожал. Я была одна. Одна с жуткой тишиной наедине. Тишиной и пустотой.
Через черный вход
Потом было несколько тяжелых дней в больнице. Спасибо врачам, меня положили снова одну, но крики детей всё равно долетали ко мне в палату. Когда я шла на уколы, я видела мамаш с детьми, на стенах висели фото счастливых малышей. В соседней палате (в одном боксе со мной) была молодая мама с дочкой. Я тихонько выла в своей палате, выла и проклинала себя: почему я не осталась тогда в роддоме, может быть, все было бы по-другому! Никогда не прощу себе этого, никогда!
Я сбежала из роддома через два дня, не смогла там больше находиться. Мне выдали все необходимые уколы, и я ушла. Как же дико уезжать из роддома без ребенка, через черный ход, видя в приоткрытую дверь людей, ожидающих встречи с младенцами.
А дома меня ждали дети, они не давали мне окунуться в мое горе с головой. Сын не понял, что случилось, хоть ему и сказали сразу, что малыш умер. Осознал он это только через несколько дней. Он очень сильно плакал. Дочка в силу возраста не понимала происходящего, чувствовала что-то не так, но что, понять не могла. У сына начался отит, думаю, на психологической почве. Моей маме тоже стало плохо. Она редко болеет, а тут лежала несколько дней. Я металась между мамой и сыном, старалась облегчить их боль, на мгновенья забывая о своей.
Прощание
Через несколько дней нам сказали, что мы можем забрать нашего сыночка и похоронить. Мы с мужем и моим братом поехали в морг. Даже в страшном сне я не могла представить, что вот так мы будем забирать нашего мальчика. Я всегда считала, что самое страшное, что может произойти в жизни – это похоронить собственного ребенка. И вот это случилось со мной. Я села с Костиком на заднее сиденье и всю дорогу общалась с ним. Вдруг солнце заглянуло в машину и осветило гроб, он засиял, будто свет изнутри пошел. Атласная ткань на гробе вспыхнула ярким светом и погасла через несколько минут, а я потом еще некоторое время сидела, ослепленная этой вспышкой. Я гладила малыша по лицу, он был такой холодный. Я старалась согреть его, дать ему хоть немного своего тепла, я говорила с ним, и вдруг из его левого глаза потекла слеза. Наверное, врачи как-то объяснят это по-научному, но на меня это произвело очень сильное впечатление. Он вдруг заплакал, мой малыш заплакал вместе со мной! Он тоже прощался со мной. Лицо его изменилось за эти дни, уже нет того спокойствия и безмятежности, рот искривился и губы потемнели. Ощущение, что все эти дни он страдал.
Мы приехали на кладбище, и я попросила немного времени, чтобы побыть с сыном наедине. Я взяла его на руки и сидела так, не знаю, как долго. Целовала его лобик, гладила его щечки. Господи, за что? За что ты забрал его у меня? Мою кровиночку, моего малыша. Я бы сидела так вечность, держа его на руках, но я понимаю, что это уже ничего не изменит. Кладу своего сыночка в его ужасную кровать, рядом кладу маленького плюшевого мишку, наверное, это глупо, но так он будет не один, там под землей.
Солнце светит, снег переливается и искрится, дует ветер и слышен шум машин, но Костик не увидит всего этого, он уже ушел. Господи, я надеюсь ему там хорошо, там, куда ты его забрал, защити его, он такой хрупкий, такой маленький. Я иду за гробом нашего сыночка, механически передвигая ноги, иду, и путь этот похож на вечность.
Обратно в жизнь
Назад мы с мужем шли, держась друг за друга, по заснеженной тропе от смерти обратно в жизнь. Даже в такой жуткой ситуации я понимаю, как же я люблю своего мужа и как мне повезло. Повезло, что он со мной. Как мне повезло, что именно он мой муж. Без его поддержки я бы сошла с ума. Я видела, как ему тяжело, но он, несмотря на все, старался как-то облегчить мою боль.
Потом было еще много боли. Вопросы знакомых и соседей о малыше. Они же видели меня беременной ранее и теперь радостно поздравляли, спрашивая, кто родился. Разговаривая с сыном о его умершем братике, я понимала, что должна помочь ему принять смерть брата, принять и пережить ее, но его вопросы порой причиняли мне дикую боль. Однажды он спросил, когда мы откопаем Костика, ведь ему там наверняка страшно. Почему мы не можем принести его домой? Было очень тяжело отвечать на все эти вопросы.
Прошло уже почти два года, но боль не ушла, она стала другой. Она изменила меня. Мы с мужем решили, что очень хотим родить еще одного малыша, мы готовились к этому, сделали кучу анализов, и в августе 2018 г. я снова забеременела. Но радость наша была недолгой, и на 8 неделе я потеряла ребенка (замершая беременность). Врачи разводят руками и не знают, в чем причина. Младшим детям о второй беременности мы не успели сказать, и пока говорить точно не будем. Боль от этой потери не такая сильная. Возможно, я еще не осознала до конца, что жду ребенка, он был еще очень маленьким. Или просто после первой потери чувства мои притупились, и я сразу спрятала свою боль поглубже. Туда, где ее никто не увидит.
Пережить смерть ребенка очень тяжело. Больно. Ужасно и то, что нас не учат поддерживать близких в подобных ситуациях. Люди просто не знают, как себя вести. Большинство, узнав о нашем горе, просто делают вид, что они ничего не услышали, отворачивают лицо и переводят разговор на другую тему. Очень больно, когда все вокруг делают вид, что нашего малыша не было просто потому, что так проще! Но он был! И он есть, и будет в нашей жизни. Наш сын, наш малыш! Я не хочу делать вид, что его не было. Да он ушел, но он часть нашей жизни.
Многие говорят банальное: «Все еще будет хорошо.» «Так лучше.» «Время лечит.» Но я не хочу забывать, не хочу думать, что смерть моего сына – это лучшее. Я знаю, что этого не изменить и его смерть надо принять и пережить. Как и вторую потерю… Но я не хочу забывать! Я хочу, чтобы мир знал о том, что он был. Я хочу достойно прожить это горе и научиться радоваться жизни снова!
По статистике, в России 127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.
Наш фонд оказывает поддержку таким семьям: как мужчинам, так и женщинам. Мы проводим группу поддержки родителей в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.
Мы проводим исследования на тему сокращения количества выкидышей и замерших беременностей, и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. Пожертвования идут на то, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи.
Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.
Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)
Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться у вас автоматически каждый месяц.
