Мы планировали беременность практически год, но, тесты всё время были отрицательными.

В марте я поняла, что у меня задержка, но делать очередной тест и снова расстраиваться не хотелось. Но и не знать было тоже тяжело. Ночью я попросила мужа купить тест, а утром я сделала его – две полоски! Мне не верилось, что чудо случилось, что эти две полосочки – наши! Мы были абсолютно счастливы. Я то и дело повторяла мужу: «Я – беременна, ты понимаешь?!»

Было страшно, непонятно, но так тепло и наполнено внутри. Мы скачали приложения и каждый день читали о том, что происходит с малышами – я почему-то была уверена, что их двое.

На первом УЗИ врач сказал, что видит два эмбриона, но один из них замер. Срок был маленький, и он попросил вернуться на проверку сердцебиения через три дня.

Ягода

Следующее УЗИ не показало сердцебиения, нас отправили на ещё одно УЗИ через 2 дня, потом ещё через два дня, и ещё, и ещё… Каждый специалист ультразвуковой диагностики в нашей клинике заканчивал прием сухой фразой: «Что-то не то, что-то не в порядке, вы понимаете?» Мы не понимали. Мы называли её нашей Ягодой, и я постоянно просила её, Бога, тело, чтобы в следующую проверку сердце застучало.

В день рождения мужа, уже на пятом обследовании, я понимала, что у нашего ребенка практически нет шансов, а у меня сил. Рядом, в очереди, девушка радовалась своему УЗИ и рассказывала о своем счастье в телефон. Мне хотелось кричать на неё, и я ненавидела себя за эту злость. 8 апреля, спустя ещё три дня, нам поставили диагноз «пропущенный аборт». Я не могла говорить, думать, шевелиться – только плакала. А ещё я постоянно винила себя, за каждую мысль, нерв – за всё: в моей вселенной ребёнок умер во мне, а значит и виновата именно я.

“На приёме врач порекомендовал выпить таблетку, которая вызовет аборт, но мне всё казалось, что это какая-то ошибка и малышка жива. Выпив препарат, я предам её, себя, нас. Дома я пересматривала все заключения, каждую цифру, искала возможность, отправляла документы знакомым специалистам. Но все говорили одно и то же: «Нам жаль, но шансов нет».

Всё это время у меня продолжался токсикоз, грудь налилась, хотелось есть всякие необычные блюда. Я постоянно подходила к мужу с вопросом: «Если она замерла, почему меня тошнит? Это же значит, что шанс есть, правда?» Мне хотелось верить во что угодно, кроме правды – она ушла.

После последнего приёма и УЗИ, дома, я разговаривала с малышкой. Рассказывала ей, как мы ее любим и готовы отпустить, как ждали её, но всё понимаем и попробуем справиться. Вечером началось кровотечение, я попросила врачей дать нам шанс сделать всё естественно, без таблеток и дома.

Если честно, я не думала, что выкидыш так будет похож на роды: усиливающиеся схватки, открытие шейки и понимание, что это прощание. Ночью, когда от боли я уже не могла стоять, мы поехали в больницу. Меня обезболили, и малышка вышла сама. Я благодарна ей за это.

Всё это время, каждую минуту, муж был рядом. Каждую схватку, все часы капельницы, – до самого конца он не отходил от меня, отвечал на мои вопросы ко вселенной, держал за руку, гладил, плакал. Мне казалось, что никто не может понять эту боль, кроме него.

Боль

На два дня меня оставили в больнице. Так вышло, что именно в ней я занимаюсь волонтёрством с онкобольными детьми. Когда-то давно я читала книгу «Четыре минус три»: девушка, потерявшая семью в аварии, приехала к сыну в реанимацию в больницу, в которой работала клоуном. Героиня книги заметила, что оказавшись в привычном для тела месте, мозг автоматически переключался от боли. Когда мне было совсем плохо, и я не могла дышать, я ходила в отделение, надеясь никого не встретить. Я вспоминала разные истории, случившиеся там, становилось легче, и я возвращалась в палату.

Сейчас прошло чуть больше месяца (на момент написания истории – прим.ред.). Мне всё ещё больно, я стараюсь не винить себя, стараюсь смириться, но воспоминания поджидают за каждым углом, на каждой улице, около каждого дома, в каждой чашке кофе.

Я не могу полноценно работать, не хочу ходить на тусовки, где есть младенцы, мне сложно видеть беременных или родителей, борющихся за своих детей. Всё напоминает о моей боли, и меня снова парализует.

Я знаю, что станет легче, что нашу семью укрепил этот опыт. Но сейчас я поломана, хоть и очень стараюсь принять случившееся.