У нас с мужем достаточно быстро получилось забеременеть. В тот период открылась какая-то новая любовь между нами, и, конечно, глубокая любовь к ребёнку. Я и не знала, возможно ли кого-то так сильно любить. Оказывается, да. Малыш буквально ощущался как плод нашей любви, и это было какое-то невероятное волшебство.

Я скачала приложение на телефон, которое каждую неделю сообщало, что сейчас ребёночек как маковое зёрнышко, а сейчас – чечевичка, а вот он уже как фасолинка. И мы начали называть нашего малыша Фасолинкой, Фасолей. Так и привыкли.

На втором скрининге 8 августа 2019 года мы узнали, что наша Фасолинка – девочка. Я видела, что муж был растроган до слёз. Врач УЗИ сказал, что все показатели находятся в золотой середине, всё прекрасно, и ему самому очень приятно сообщать такие хорошие новости. Через пару дней муж уехал, должен был вернуться в конце месяца. Я прекрасно себя чувствовала. Ничего не беспокоило.

Госпитализация

26 августа я должна была выйти на работу из отпуска. За день до этого, вечером, у меня началась рвота. Я подумала, что, наверное, вернулся токсикоз. Потом опять рвота, ещё и ещё. Мужа нет рядом. Сквозь сон ощущала, что матка была временами в тонусе. Снова рвота. Пью воду – рвота.

Утром вызвала скорую. Конечно, надо было сделать это сразу. Приехали, стали спрашивать про шевеления, а я уже и не могу вспомнить, когда они были. Шла 22 неделя, и шевеления были едва заметные. Стали ругаться, что раз не помню, надо было давно скорую вызывать. Я не могла ничего говорить, просто плакала.

Меня отвезли в перинатальный центр, сделали УЗИ. Диагноз – маловодие, задержка внутриутробного развития под вопросом, старение плаценты, размер ребёнка не соответствует сроку. Я в шоке! Ведь две с половиной недели назад всё было идеально. Как так? Ничего толком не объясняют, пугают генетическими аномалиями. Слава Богу, живая, слава Богу, сердце бьётся. Спрашивают, почему я не ходила к генетику. Отвечаю, что всё было хорошо, никто не направлял. Говорят, что нет показаний для госпитализации к ним, кладут в инфекционное отделение. Всё это время муж на связи, переживает, поддерживает. На следующий день он возвращается из поездки. Без него я бы не справилась.

В больнице сделали обследование, но никаких инфекций не обнаружили. Шевелений я не чувствовала и говорила об этом врачу. Пока лежала, заказала фетальный допплер, чтобы слушать сердцебиение Фасолинки дома. Должен был прийти через неделю. Меня выписали через пять дней с рекомендацией посетить гинеколога.

“Муж дома, я тоже, очень скучали друг по другу. Кажется, что всё плохое куда-то отступило. Уже идёт двадцать третья неделя беременности, на таком сроке не случается ничего плохого, правда?

Мы стали выбирали имя, но никакое не подходит, мы так привыкли называть дочку Фасолей. И муж говорит:«Может, Ассоль?» Ассолюшка, Солнышко, Фасолинка. Мне очень нравится это имя, так и определились.

Ничего нельзя сделать

На следующий день после выписки иду к гинекологу без записи. Пришлось сидеть в живой очереди примерно два часа. Очень тревожно. Зашла в кабинет, описала всю ситуацию с инфекционным отделением, УЗИ, маловодием, что не чувствую шевелений. Врач начинает выписывать всякие направления к генетику и ещё куда-то.

Ложусь на кушетку. Врач берет акушерский стетоскоп – такой деревянный инструмент – слушает. Ничего не говорит. Я молчу, очень страшно. Ведёт меня на УЗИ. Ком в горле, боюсь. Муж на работе. Жаль, что он сейчас не рядом. Приходим в кабинет. Бодрая врач УЗИ говорит, что сейчас быстренько посмотрим основные показатели. Она такая уверенная, что я немного успокаиваюсь и ложусь. Она сидит лицом ко мне и смотрит в монитор.

“Я вижу её глаза, когда она произносит: «Нет, здесь быстро не получится. Записывай». Этот взгляд…Ничего хорошего в нём нет. Замечаю, как она переглянулась с моим врачом и отрицательно покачала головой. Мне не объясняли, но я всё поняла.

Я плачу, кажется, что это невозможно, так не должно быть. Ведь было всё хорошо! Все показатели в золотой середине. Спрашиваю: «Ребёнок не живой?» — «К сожалению, нет».

Одеваюсь, но в голове какой-то туман, слёзы текут. Вспоминаю, что разряжается телефон. Как я сообщу мужу, если он не ответит сразу? Набираю, говорит, что сейчас приедет.

Дальше я мало что понимала. Какие-то бумаги, никто ничего не объяснил, никто не выразил даже малейшего сочувствия. У меня шок, много слёз и мало понимания. Муж приехал и тоже не мог поверить, что на этом всё. Так не может быть, а вдруг ещё можно что-то сделать? Муж поднялся к врачу. Ничего не сделать, ошибки быть не может. Ребёночек в такой ситуации должен сам родится, для этого вызывают роды. Я этого не знала, думала, может, операция. Что значит родить мёртвого ребенка? Я не справлюсь, не смогу психологически. Ещё и мужа рядом не будет, а мы ведь планировали партнёрские роды. Я знаю, что дочка умерла, но как я её рожу? Это вообще возможно?

Моя крошечная девочка

Это была ужасная ночь. Мы с мужем держали связь по телефону, поддерживали друг друга и много говорили, плакали. Жаль, что физически мы были не рядом. Он сообщил родственникам. Мне дали таблетки, вызывающие роды. Схватки начались на следующий день. Муж пришёл в палату, хотя этого нельзя было делать. Его не выгнали. Он все схватки был рядом, держал за руку, поддерживал, говорил: «Дыши». Мой мужчина, мой герой, моя опора. Господи, спасибо, что он тогда был рядом.

“Доченька родилась чуть больше трёхсот граммов. Я на неё посмотрела – такая маленькая, такие малюсенькие пальчики. Не шевелится, не плачет. Жаль, что не взяла её на руки. Жаль, что не сделала фото на память. Жаль, что не приложила к груди. Почему никто не сказал, что я могу это сделать?

Дальше была чистка и перевод в палату. Разговаривать не могу, постоянно плачу. На одном этаже с нами родовое отделение, детский плач, беременные. Мне перевязывают грудь так, что тяжело дышать, дают таблетки для подавления лактации. Молока нет.

Выписка с пустыми руками. Одна, без ребёнка, выхожу из роддома. Фасолинки больше нет. Я не беременна. Пустые руки и разбитое сердце. И слёзы, много слёз.

Через две недели после выписки начинается обильная лактация. Пришло молоко для ребёнка, который умер. Муж не понимал, почему я сильнее расстраивалась. Пришёл фетальный доплер – так и лежит теперь в коробке, не пригодился. Сказать, что я ощущала невероятную пустоту на физическом и психологическом уровнях – не сказать ничего. Я была сломана, раздавлена,разрушена. Не женщина. Неполноценная. Не справилась. Разве я вообще достойна того, чтобы жить?

После выписки я уволилась с работы. Со многими друзьями оборвались контакты, потому что я не могла слушать, что всё будет хорошо, или делать вид, что ничего не происходит. Муж ушёл в работу. Я безумно благодарна ему, что мы вместе с ним проходили через весь этот кошмар. Он так поддерживал меня. Мы стали ближе. Без него у меня точно бы крыша поехала.

Но потом что-то в нас сломалось, оказалось, что мы как пара не смогли это пережить, не справились. Испытание не прошли. Развод был по решению мужа.