Евочка

Все началось в 2015 году, когда мы наконец-то решились стать родителями. Шли месяцы, забеременеть так и не получалось, я сильно расстраивалась при наступлении очередных месячных. В сентябре я уволилась с нервной работы. На следующий день после увольнения попала на экстренную операцию по удалению кисты, оказалось, что мне не удавалось забеременеть именно из-за нее.

Уже в ноябре я увидела две заветные полосочки. На работу так и не устроилась. Мы снимали квартиру в Москве, у мужа была удалённая работа, поэтому мы решили вернуться в родной город и быть поближе к родителям.

Беременность проходила прекрасно, поначалу все было просто замечательно. Первый и второй скрининг прошли отлично, нас обрадовали девочкой. Я с детства мечтала, что у меня будет дочка. На протяжении всей беременности мы каждый день гуляли в парке, ездили на дачу, я хорошо питалась. К 30 неделе врач стала меня ругать, что я совсем не набираю вес, а на очередном замере оказалось, что я даже скинула килограмм. Отправили в больницу, сделали УЗИ. У меня оказалось маловодие, воды на нижней границе нормы, а с ребенком все было хорошо, наша Евочка активно росла и развивалась.

Когда делали третий скрининг, я сказала, что у меня сильно болит под правым ребром. Врач, ничего не ответив, дала направление в роддом. Естественно, мы с мужем решили не ложиться заранее, а ждать схваток дома. И дождались…

В воскресенье 31 июля мы съездили на дачу, вернулись, поужинали. У меня после каждого приёма пищи сильно болело в правом подреберье. Мы легли смотреть фильм, и меня будто ударило током: малышка сильно зашевелилась, просто выпрыгивала, я даже обрадовалась – подумала, что начались схватки. Но в ЖК говорили, что схватки бывают ложными и, если воды не отошли, скорую вызывать не надо. Я продолжала лежать, боль была невыносимой, но я терпела. Меня начало тошнить, и я стала бледнеть. Муж вызвал скорую, она приехала только через 40 минут. В роддом меня везли уже почти без сознания. Был первый час ночи, врач осмотрела меня на кресле и сказала, что шейка закрыта.

“Врач решила послушать сердечко малышки через трубку, но ничего не услышала и повела меня на УЗИ. Вместе с другим врачом они смотрели в монитор и не понимали, что произошло. На этом я отключилась.

Очнулась я уже в палате интенсивной терапии, ничего не понимая. Я всё ещё надеялась, что моя малышка жива и ее сейчас привезут. Ко мне периодически прибегали медсестры и прощупывали пульс, слушали, дышу ли я. Было ужасно больно, я не могла даже пошевелиться. Я увидела, что мне переливают кровь, сил спросить что-то не было.

Вскоре пришел врач и сказал, что у меня произошел разрыв матки. Кровопотеря составила больше трех литров. Начался отек легких, на секунды остановилось сердце. А ребенок погиб, просто захлебнувшись моей кровью. Абсолютно здоровая девочка погибла из-за меня. Без шансов на спасение.

Причину разрыва матки так и не нашли, у первородящих это случается крайне редко, и я попала в этот крошечный процент. Разрыв произошел в верхней части матки, как раз под правым ребром, где так сильно болело в последние месяцы. 1 августа 2016 года в 01:30 ночи, ровно в 38 недель, родился наш первый ангелочек — Евочка, 50 см и 2960 г.

“Муж до четырех утра просидел в приемном отделении, ни о чем не зная. Когда приехала очередная машина скорой помощи, вышла медсестра и сказала, что про меня ничего неизвестно и чтобы он ехал домой спать. Они просто побоялись сказать ему, что до утра я могу не дожить.

В интенсивной терапии я пролежала около трех дней, потом меня перевели в обычную палату. Спасибо, что не отправили к мамочкам с младенцами, а положили с девочкой, которая тоже потеряла малыша.

Егор

Дальше началось мучительное восстановление длиной в два года. Жизнь перестала иметь смысл, я не могла устроиться на работу, жила как в коконе. Меня ничего не интересовало, мучил лишь один вопрос: «Зачем они спасли меня?»

Спустя два года после потери я нашла работу, мы вернулись в Москву. Все шло хорошо. В июне мы впервые не предохранялись, и у нас получилось с первого раза. Счастью не было предела: как можно было вот так случайно забеременеть, ведь в прошлый раз мы почти год этого ждали?

Я ходила на работу окрыленная, каждый день проходила мимо роддома и мечтала, как в марте нас отсюда будут выписывать. Встала на учет в ЖК: они очень удивились прошлой выписке, как я вообще выжила, пообещали хорошо обследовать и больше ничего подобного не допустить.

В конце августа меня уволили. Я очень расстроилась, что снова осталась без работы, выложила в интернет резюме, и мне позвонили с той работы, с которой я сама ушла в 2015 году. Это было просто чудом — я очень хотела туда вернуться. 5 сентября сходила на собеседование, и уже вечером мы с мужем гуляли и радовались, что у меня «белая» зарплата и в декрете мы не будем бедствовать.

7 сентября был первый скрининг. Я ужасно волновалась, у меня подскочило давление до 130 на 90. Легла на кушетку, врач долго водил датчиком, потом позвал девочек-студенток. Они смотрели и охали, удивлялись, как такое может быть. Врач стал диктовать параметры и, когда говорил про окружность головы, произнес: «ВПР». Я тогда даже не знала, что это. Он сказал, что это несовместимый с жизнью неоперабельный порок. Оказалось, что у моего малыша не закрылась черепно-мозговая кость — осталось отверстие, из которого вытекала мозговая жидкость. В этот же день мне предложили сделать прерывание.

“Но как может человек, который уже потерял ребенка, сразу же на такое решиться? Мы пошли к платным врачам, были на нескольких УЗИ, но все в один голос говорили: «Порок не совместим с жизнью.» Рано или поздно ребёнок все равно умрёт.

Начался долгий сбор документов на аборт. Оказалось, что после 12 недели прервать беременность можно только при наличии кучи справок, анализов и заявлений. На это ушло три недели. Животик уже был немного заметен. Я вышла на свою новую-старую работу. Шла 16-я неделя, когда я попала в стационар.

В больнице решили вызывать роды, так как для вакуума было уже поздно. В понедельник мне дали первую таблетку для прерывания. Я долго собиралась с силами, чтобы выпить ее. Но так было нужно, и я понимала: чем скорее все это закончится, тем быстрее мы сможем планировать новую беременность. Во вторник ближе к обеду дали таблетки для размягчения шейки матки. Примерно в два часа у меня начались жуткие боли в животе, рвота. Я лежала на животе и пыталась заснуть, очень хотелось пить, кружилась голова.

Врач вызвала меня к себе, но я не дошла, упала в обморок в коридоре. Все забегали, положили меня на кушетку, поставили капельницу с глюкозой, привезли аппарат УЗИ. Из-за начавшейся родовой деятельности матка снова стала рваться по рубцу, шейка не раскрывалась, и ничего не оставалось, кроме как проводить операцию КС. Так 25 сентября 2018 появился мой второй ангелочек
— Егор… Муж так мечтал о сыночке.

И вот я снова очнулась в палате интенсивной терапии, дрожа от холода. Через какое-то время зашел врач: «Ирина, просыпайтесь, к вам муж пришел». До сих пор слышу этот голос… Муж был в шоке, я ему даже не успела ничего сказать. Опять разрыв, огромная кровопотеря и длительное восстановление.

Шов был размером 17 см и выглядел так, будто меня укусила акула и вырвала клок плоти. Если в прошлый раз от шрама не осталось и следа, то теперь над моим животом остался мышечно-жировой мешочек. Зашивали меня не послойно, а все вместе, сказав, что у меня очень тонкие прослойки жира и мышц.

В субботу меня выписали, и в понедельник я вышла на работу. В первую неделю было очень тяжело, но если бы я сидела дома, то восстанавливалась бы намного дольше. Я обожала свою работу и была благодарна, что меня взяли обратно.

Есения

Шли месяцы, я полностью восстановилось, жизнь вроде снова наладилась. Мы активно занимались спортом, у меня даже появились кубики на животе. Мы решили хорошенько отдохнуть и начать планирование. После последнего случая к врачам я больше ни разу не ходила, чувствовала себя прекрасно, поэтому даже не стала предварительно делать УЗИ.

Беременность наступила быстро, я очень радовалась. Настораживало только то, что это опять был июнь, то есть прошел ровно год и скрининг снова выпадает на сентябрь.

В 8 недель сделала первое УЗИ. Мне сказали, что с ребенком все хорошо, развитие полностью соответствует сроку, сердечко бьется со скоростью 173 удара в минуту. Есть небольшая киста, но это допустимо и скоро она рассосется.

Начался токсикоз, работать стало очень тяжело, меня все раздражало, и любая мелочь вызывала слезы. На работе ухудшились отношения с директором. Каждый день я приходила домой и плакала.

Началась 12-я неделя, на работе я сильно поругалась с директором, вечером заболел живот, а на утро я увидела кровь… В обеденный перерыв побежала на УЗИ.

“Врач долго смотрела в монитор, и по ее лицу я уже все понимала. Она спросила, регулярный ли у меня цикл, потому что в яичнике обнаружилась большая киста желтого тела. Сердцебиения у малыша не было.

Развитие ребёнка остановилось на девяти неделях, то есть уже три недели я носила мёртвого ребёночка…

Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, я приползла домой, муж был на тренировке. Я решила, что никому ничего не скажу и, зная, что шейка матки у меня сама не раскрывается, буду ждать очередного разрыва либо заражения крови. Глупо, но каждый раз я хотела умереть, чтобы скорее закончились мои мучения.

Муж вернулся с тренировки спросил: «Чего ты все ревешь? Радоваться надо, ты же беременна!» Сил молчать не было, и я все рассказала. Уснуть мы так и не смогли. Еще один день я отработала, надеясь, что будет выкидыш, поскольку крови было уже много, но этого не случилось.

Муж повез меня в тот же злосчастный роддом, где меня сразу все узнали. Меня быстро приняли и пообещали сделать вакуум в тот же день. Операция длилась максимум 15 минут. Так 24 августа 2019 года родился ещё один ангелочек — Есения. Я уверена, что это была девочка. На следующий день меня выписали.

И снова пустой живот… Все рухнуло в одно мгновение. Из жизнерадостной девушки я превратилась в неуверенную в себе и вечно ревущую мышку. У меня не осталось ни одной подруги, мне не с кем поделиться своей болью. На работе со мной никто не разговаривает — коллеги боятся меня о чем-то спрашивать, ведь я всегда заплаканная. К психологу не обращаюсь, потому что уже наизусть знаю все стадии проживания горя. С мужем после первой потери мы действительно сблизились. После второй стали чуть холоднее, а после третьей от любви и взаимопонимания не осталось и следа.

Вот уже четвертый год подряд август-сентябрь для меня как очередной круг ада, и я не знаю, как из него выбраться. До сих пор о моих потерях знали только я, муж и родители. Надеюсь, что теперь, когда я поделилась своей историей, мне станет немного легче.

“Несмотря на все случившееся, я должна быть сильной, я знаю, что все переживу. И обязательно стану мамой, мамой самого лучшего ребеночка в мире!