Весь этот месяц я упорно тянула себя за уши наверх. Я ударилась в здоровый образ жизни – отказалась от мяса, сахара, мучного, кофе, делала всевозможные гимнастики на прокачку лимфы. Уже через три дня после произошедшего я была у гинеколога, хоть мне и было тяжело там, где много счастливых беременных. Я записалась на все возможные анализы, даже прошла диспансеризацию в парке. Читала много светлого и позитивного, применяла практики транссерфинга реальности и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Общалась с психологом, которая, наверное, подумала, что я сошла с ума, ведь уже на второй онлайн встрече я была в хорошем настроении, хотя времени прошло меньше месяца. Я сказала, что справляюсь сама, и, наверное, нам больше нет смысла общаться. Я упорно делала вид, что живу и двигаюсь дальше, как будто все это могло бы что-то изменить.

“Сейчас я понимаю, что сильно ошиблась. Я не дала себе времени прожить и принять свое горе, поэтому снова начала скатываться в темноту.

Конечно, раньше я разрешала себе черные дни, позволяла выплакаться, но с условием, что сегодня я грущу, а завтра все снова будет хорошо, и я опять буду улыбаться. Но сейчас это все не то, мне просто необходимо кому-то рассказать, как все было. Кроме близкой подруги нет ни одного человека, которому можно было бы открыть свою душу. Муж старается делать вид, что ничего не произошло, думает, что мне так проще. А может ему самому становится от этого легче. Все друзья и родственники общаются со мной так, как будто и не было моего ребенка. А он был! Он жил 16 недель, его сердце билось! И память о нем будет со мной всегда. Поэтому я хочу рассказать о нем.

Планы

В январе 2019 года я поняла, что настолько потеряла вкус к жизни, что мне просто необходимы перемены. Мы и до этого время от времени думали о четвертом ребенке. Нашей общей дочке уже почти 6 лет. Мальчишкам – 8 и 11. Они большие и самостоятельные, а я так соскучилась по малышам, слингам, кормлению, крохотным пальчикам, первой улыбке, первым зубкам, первым шагам. И еще мы так устали от проблем и негатива за последние годы, что нам просто необходим глоток свежего воздуха, нужна радость и новый смысл жизни. Я начинаю уговаривать мужа, в шутливой форме привожу аргументы в пользу рождения малыша, убеждаю его, что наши выплаты значительно увеличатся, мы сможем оформить субсидии из маткапитала, улучшить жилищные условия, а еще на выписку выдают большую коробку с приданым. Сейчас я ненавижу себя за то, что всерьез могла об этом говорить. Мне не надо ничего! Лишь бы мой сын был жив и здоров. Муж сдался быстро. Мы оба очень хотели еще одну дочку и решили больше не раздавать вещи младшенькой.

Уже через неделю после принятого решения я сижу у кабинета в ЖК – я пришла просто провериться перед беременностью. Но врач УЗИ мне сообщает, что я уже беременна, и показывает на точечку на экране. Я понимаю, что это невозможно, но улыбка сама тянется до ушей. Я отсылаю мужу фото с заключением, но мы не верим, что могло так быстро получиться. Через несколько дней, как я и ожидала, приходят месячные.

Следующий месяц пролетел в праздниках. Под конец марта я увидела на бумаге пару розовых капель. Подобное было 7 лет назад, тогда я подумала, что дочка прикрепилась, и была права. Через несколько дней начал сильно тянуть живот. Я все-таки решила сделать тест. С первых секунд он выдал мне две жирные полоски. Трясущиеся руки, улыбка, муж, который снова не верит. Мы очень гордились собой, что у нас все так быстро получилось.

Мы хотели рассказать всем попозже, но уже через пару недель о беременности знали все мои подруги. Я ходила счастливая и гордая. Конечно, у меня были страхи. Они преследовали меня каждую беременность. Но я знала, что несмотря на все мои мысли, страхи не оправдывались, и я каждый раз рожала живого и здорового ребенка.

В первые два месяца я много спала, мне ничего не хотелось делать. Муж взял на себя всю работу по дому, смотрел за детьми. В 8 недель неожиданно пропали все признаки беременности. Грудь снова стала мягкой, не было ни намека на токсикоз. На ватных ногах я пришла в ЖК и рассказала про симптомы. Меня тут же отвели на УЗИ, где я уже приготовилась к худшему, но, услышав сердцебиение, выдохнула.

Тревожные признаки

9 мая, в 12 недель я обнаружила коричневые выделения. У меня была назначена запись на скрининг через несколько дней, однако я решила пойти в этот же день в платную клинику. В каждую беременность на этом сроке у меня случалась небольшая отслойка. В целом, я переживала, но не сильно. Врач сделала УЗИ, сказала, что все хорошо, гематомы нет. Я еще раз выдохнула, хотя меня насторожило то, что сердцебиение есть, а ребенок не шевелится. Мои старшие дети на этом сроке кувыркались взад и вперед, махали ручками и ножками. Врач успокоила, что малыш просто спит, и что у него отличный носик и воротниковое пространство. На скрининг я решила не ходить, чтобы не было много УЗИ, тем более что кровь я все равно не планировала сдавать. Вероятно, это было начало конца, и это то, чего я себе не прощу никогда в жизни. Возможно, более опытный врач увидел бы, что что-то не так. Возможно, был плохой кровоток, а может, именно тогда и началась та самая инфекция, которую потом напишут в результатах гистологии.

Но тогда я почти расслабилась. Самый опасный срок позади, самочувствие с каждым днем улучшается. Я начинаю закупать на лето вещи для беременных. В первых числах июня рассказали детям. Нам хотелось, чтобы они запомнили это навсегда. Я устроила им настоящий квест с пиратской картой, с метками. Ребята должны были составить фразу «У НАС БУДЕТ МАЛЫШ». Где-то на середине квеста, сложив уже имеющиеся буквы «У _АС _УДЕТ _А_ _Ш», старший додумал «У нас будет… Бараш!!!» Это было очень весело, и могло бы стать семейной байкой, над которой мы бы смеялись еще много лет и иногда называли бы малыша «Бараш».

В середине июня мы уехали с детьми на дачу. С собой я взяла допплер, чтобы слушать ритмичное биение сердца моего маленького. На 19 июня я была записана на УЗИ, куда мы собирались пойти всей семьей. Делаем ставки, кто у нас – мальчик или девочка.

Ночью мне снится сон, будто мне говорят, что ребенок замер, а я во сне испытываю какое-то облегчение. В следующую ночь, накануне УЗИ, мне снится, что ребенок родился, но не дышит, весь синий, но его откачали, и он порозовел. В этот же день мы страшно поругались с мужем. На эмоциях я высказала ему, что жалею, что вообще на это согласилась, что от него нет никакой заботы. В конце, с заплаканным лицом выдала, что мне безразлично. Я сказала вслух, что мне все равно на моего ребенка. Если бы я могла тогда заглянуть на день вперед, я бы узнала, насколько мне не все равно, как будет рваться душа на части.

День УЗИ

На следующий день гормоны поутихли. Пока все спят, я взяла допплер. Тишина… Минут 10 я искала сердцебиение, съела шоколадку, банан, двигалась, но не смогла найти сердцебиение. Страшно. Но я гоню мысли, предполагаю, что садятся батарейки на приборе. Нет, надо ехать на УЗИ. Мужу ничего не говорю. Все же наверняка окажется нормально. Сколько было страхов за все беременности, и всегда все оказывалось хорошо.

Едем в Москву, чем ближе, тем больше меня трясет. Про себя начинаю читать «Отче наш» и слышу свой же голос внутри: «Надо было раньше читать. Молитвой не заставишь сердце биться». Захожу в кабинет в предобморочном состоянии. Сразу предупреждаю врача, что мне кажется, что что-то не так. Передо мной на стене большой экран, вижу малыша и на какой-то момент выдыхаю. Ребенок большой, и пока врач водила датчиком, мне даже показалось, что он шевелится.

“ Но потом я смотрю на врача, и мой мир разбивается на части – я все понимаю. Она только чуть покачала головой, и мне уже не нужны были слова.

«Ничем не могу вас порадовать, ребеночек замер, сердцебиения нет». Я знала. Мои самые страшные страхи ожили. Врач что-то говорит про то, что ребенок без патологий, замер только-только. Я ее почти не слышу.

Не помню, как выбежала из кабинета, я так боялась, что сейчас в дверь зайдут радостные муж и дети, что хотелось их опередить. Мужу пришлось идти в кабинет за выпиской УЗИ и моим телефоном. Детей забрала сестра. Молча едем с мужем на дачу за вещами. Мы должны были ехать обратно все вместе, счастливые, веселые, обсуждая пол и придумывая имена.

Проснувшись на следующее утро, я все еще надеялась, что это ночной кошмар. Мы дома. Я звоню в скорую помощь и говорю про тянущие боли и замершую беременность в 17 недель. Я в первый раз сказала это вслух. После этого ближайшие дни мои глаза ни разу не были сухими. Впервые мне было все равно, что подумают люди. Слезы безысходности лились и лились. Меня привезли в 50-ю больницу. Я жила практически напротив все свое детство, и теперь я здесь, чтобы родить своего мертвого ребенка.

В приемном приходилось всем говорить, что у меня замершая беременность, срок 17 недель. Спасибо каждому врачу и медсестре в той больнице, никто не был груб, каждый старался сказать что-то доброе. Во время УЗИ промелькнула крохотная надежда, что вот сейчас скажут: «А кто вам сказал, что беременность замершая? Вот сердцебиение!» И я, захлебываясь слезами, с улыбкой до ушей выбегу к мужу.

Чуда не случилось

В первый день дали таблетку для подготовки шейки, и сказали, что еще три дадут через два дня, т.к. у них в больнице все делают максимально мягко. Это было действительно так, никаких лишних манипуляций мне не делали.

Следующий день прошел как в тумане. Все знакомые спрашивали, что случилось. Приходилось снова и снова писать о том, что произошло. Это был ад, мой личный ад на земле. Муж пытался меня накормить, мы гуляли вокруг больницы. Вечером меня трясло перед предстоящими родами.

Утром врач провела осмотр и поставила в шейку таблетки. Через какое-то время начал тянуть живот. Схватки становились все болезненнее, а промежутки все меньше.

“Я никогда не боялась родов. Всегда считала это просто тяжелой работой перед долгожданной встречей. Но в этот раз я ощущала такое отчаяние, понимая, что эти роды впустую, что они закончатся, а мои руки останутся пустыми. Это самое неправильное, что только может быть в жизни!

Я сказала врачу, что схватки частые и сильные. Врач осмотрела меня. На мой вопрос: «Когда?», она с грустью ответила, что скоро. Но мое тело так не хотело отпускать ребенка, что схватки продлились еще почти 6 часов. Это были самые долгие мои роды. Спасибо моей соседке, которая еще накануне меня так раздражала. На тот момент нас в палате было двое. Когда силы ходить по коридору закончились, я пришла в палату, где мы еще несколько часов разговаривали между схватками про работу, про мужчин. Со стороны, наверное, смотрелось сюрреалистично – я рожаю мертвого ребенка и в перерывах между схватками болтаю на отрешенные темы и даже иногда смеюсь.

В последний час схватки стали очень сильными и почти без перерывов. Я прислушивалась к своему организму, но потуги всё не начинались. Я читала, что такие роды могут быть и без потуг, и очень боялась. В какой-то момент я почувствовала чувство распирания. Я проверила, и наткнулась на ручку. Малыш уже был здесь. Я крикнула соседке, чтобы она бежала за врачом, залезла на кровать, совсем немного потужилась и почувствовала, как ребенок целиком выскользнул. Я стояла на коленях на кровати, рыдала и просила малыша меня простить. Прибежала врач, помогла мне перевернуться на спину. Меня тряс озноб. Я лежала и не знала, смотреть мне или нет. Врач сама спросила, хочу ли я увидеть ребенка.

“И тут я осознала, что у меня будет всего один шанс увидеть и попрощаться с ребенком, с которым я не проживу эту жизнь. Я сказала, что хочу, чтобы круг замкнулся. Спасибо врачу за то, что она меня поняла.

Я села и посмотрела на моего малыша. В тот момент не было ни страха, ни ужаса, мне стало чуть легче. Я даже на миг перестала рыдать. Врач аккуратно отодвинула ножку, и я увидела, что это мальчик, наш сын. Он был сильно опухший, лица совсем не было видно, только тоненькие ручки и ножки. Мне он показался таким большим.

Потом вышел послед, как будто в тромбах, хотя в результатах гистологии об этом ни слова. Плаценту осмотрели и сказали, что нужна чистка. Пока врач звонила и просила подготовить операционную, я лежала на каталке прямо рядом с контейнером, в котором был мой сын. Я так жалею о том, что не попросила еще раз на него посмотреть, не погладила, не подержала на руках, не рассмотрела получше, не попрощалась еще раз. Я только мысленно молила его и Бога простить меня.

Меня отвезли в операционную. Первый раз в жизни у меня так сильно стучали зубы и бил озноб, что я не слышала, что говорят врачи. Я боялась наркоза и того, что не проснусь после него. Чистка прошла быстро, я только успела закрыть глаза и тут же очнулась.

В палате было все так же удушающе жарко, но мои зубы по-прежнему стучали от холода. Жара держалась уже несколько недель. Этот день, 22 июня, обещал быть самым жарким за последние годы, очередной температурный рекорд. За полчаса до того, как родился наш мальчик, небо затянуло тучами. А за минуту до его рождения небо разразилось громом. Природа плакала вместе со мной. А потом наступила тишина и пустота.

Утром я поняла, что больше не могу находится в этом месте ни минуты. Когда пришла врач, я сказала, что хочу уйти под расписку. Но воскресенье – никого не выписывают. Возможно, им было жалко меня, а может, они поняли, что я все равно уйду сегодня. Врач осмотрела меня, сказала, что все неплохо, и я могу быть свободна. Я бежала оттуда, сверкая пятками, и пообещала себе больше никогда туда не возвращаться. Мы ехали домой в такси, а внутри была пустота. Всего три дня назад все было по-другому. У нас мог быть сын.

Когда я сказала мужу, что у нас был мальчик, он ответил, что не хотел знать. Меня это очень разозлило. Как же так? Мы же его ждали, любили, уже мысленно отправили в школу. Я прошла через больничный ад, роды, я заставила себя посмотреть на него, а он не хотел знать, кто у нас был? Через несколько дней мы рассказали все детям, я увидела своего мужа и поняла, что ему тоже плохо. Говорил он, я дрожала и плакала. Он сказал детям, что малыш тоже мог бы с ними играть, гонять в футбол, даже ссориться и драться с ними, но он не смог вырасти. Он попросил, чтобы дети ценили друг друга. По его щекам текли слезы.

“Мы плакали и обнимались все вместе. Это был момент невероятной близости всей нашей семьи. Неужели должно было случиться такое горе, чтобы понять всю важность и ценность друг друга?

Мы стали ближе с мужем. Мне все время хочется его обнимать. Мелкие проблемы, которые раньше раздувались до величины слона, теперь кажутся такой шелухой. Наш мальчик дал нам это все понять. Спасибо тебе, милый, спасибо, что пришел к нам. Так горько, что мы не сможем прожить жизнь вместе. 22 июня – день памяти и скорби для всей России. Теперь это и наш личный день памяти и скорби.

Сколько себя помню, я всегда ловила на часах время 22:22 и часто загадывала желание. Теперь я ненавижу и одновременно люблю это число, ведь это дата рождения нашего четвертого ребенка. Я где-то прочитала, что иногда душа сама выбирает не родиться. Ей нужен этот опыт. Иногда такие души приходят, чтобы через боль и страдания прочистить наше сознание, как прочищают ржавые трубы. Это очень тяжелый урок, но я его усвоила. Я надеюсь, что в следующий раз душа этого малыша снова выберет нас. Я не буду ждать ни полгода, ни три месяца. Я доверяю своему телу несмотря на то, что в этот раз оно меня подвело. Но я знаю, что оно умеет быстро себя лечить и верю, что такого больше не повторится. Через неделю после родов я купила детский комбинезон, на котором нарисованы радуги и облака. Надеюсь, что ровно через год я надену его на своего живого и здорового малыша. Я очень жду и зову его. Приходи скорее!