«Нечего нам статистику портить…»
Моя первая беременность была долгожданной. Сначала – череда «псевдобеременностей», и вот, очередная задержка вновь не вызывала доверия. Но спустя пару недель тест уверенно показал две полоски. Счастью не было предела.
На учет я встала в 12 недель — все анализы были хорошие. Начала готовится к появлению малыша (почему-то думала, что это мальчик). Но мартовской ночью 2014 года на сроке 20 недель у меня началось небольшое кровотечение, к утру оно усилилось, и пришлось срочно вызывать скорую. Спасибо фельдшеру – она меня очень поддерживала, но как я не старалась держаться, слезы предательски текли из глаз.
Я не была прикреплена к той ЖК, куда меня привезли. Сначала осмотр на кресле подтвердил маточное кровотечение, дальше – УЗИ. Молоденькая врач начала по привычке зачитывать параметры плода: длина, размер… Дойдя до сердцебиения, замолчала. Вместе с этим молчанием рухнули и последние надежды.
Врачи ушли докладывать о ситуации, а я осталась наедине со своим горем. Тогда, взглянув в монитор, впервые увидела своего малыша – крошечный человечек, кажется, даже с пальчиком во рту. Только сердечко уже не билось.
Пришла целая делегация докторов. Сказали что шевелений и сердцебиения нет, нужно делать аборт – или ждать, когда организм сам избавится от плода. Уверяли, что беременность, замерла на сроке 12-13 недель. На мои слова, что срок уже 20, мне заявили, что это просто невозможно. В итоге, сколько я проходила с мертвым плодом, неизвестно. И класть в больницу меня не стали, ведь я к ней не прикреплена.
Езжайте к своему врачу! Нечего своим выкидышем нам статистику портить!
После этих слов у меня уже не нашлось сил на защиту – все они ушли на то, чтобы держать себя в руках. Хотелось биться в истерике, сознание отказывалось верить в происходящее.
Но я очень благодарна фельдшеру, которая меня все это время поддерживала. Её забота была спасительным мостиком между ужасом происходящего и здравым смыслом. Именно они с водителем скорой подвезли меня до ближайшего поворота, откуда я могла уехать.
Так бывает…
Я отправилась к гинекологу – и сразу оказалась в большой очереди беременных. К врачу не попасть, пришлось фактически стоя на пороге, озвучивать свою проблему. Реакция доктора просто свалила с ног:
Возьмите карту и езжайте в больницу скорой помощи, там вас примут. Такое бывает. Молодая, родите ещё…
Ни капли сочувствия, просто: «Так бывает».
Дрожащими руками я забрала документы, и пешком пошла в больницу (денег на проезд не было). Что было дальше, помню смутно – осмотры, робкое утешение медсестры, что врачи ошибаются, а аппарат УЗИ наверняка старый, «придут наши врачи и сделают новое обследование». Но чуда не произошло. Рано утром у меня начались схватки, которые продлились 6 часов. Операционная. Укол. Наркоз. Пустота…
За все время муж приехал в больницу лишь раз, даже на выписку пришли только друзья. В самый тяжелый период жизни он не смог меня поддержать, а я так в этом нуждалась. Но, спустя время, я его не виню – он сам справлялся как мог. Так или иначе, скоро наши с ним пути разошлись.
А в моей жизни случился целебный опыт волонтерства. Через помощь другим, я исцеляла свою душу. И в тот же период познакомилась со своим будущим мужем: меня покорили чуткость и забота совершенно чужого человека, который скоро стал самым родным.
Новое начало
И вот, спустя всего 7 месяцев после трагедии, во мне снова зародилась жизнь. Ещё до того, как я узнала об этом, в голове возникли строки: «А внутри меня бьется наше общее сердце» (подростком я писала стихи). Но в этот раз вместо стихотворения появился рисунок – на нем счастливая девушка с уже большим животом сидит в позе лотоса, а в животике виден контур малыша. Под ним я написала эти строки.
Но ни благополучное течение беременности, ни хорошие анализы, УЗИ, КТГ – ничто не могло избавить меня от страха. С первого триместра я безумно боялась привязаться к ребенку.
На втором скрининге узнала, что у нас девочка. Родные были счастливы, справлялись о самочувствии, баловали. Муж окружил заботой: стоило мне только озвучить пожелание, все тут же исполнялось. Беременность была легкой, светлой и наполненной любовью.
Первые тревожные звоночки прозвучали на 28 неделе – у меня обнаружили многоводье. Подруга-акушерка успокоила: такое случается часто. Я пропила лекарства, анализы неизменно были хорошими, несмотря на инфекцию. Врачи говорили, что все в порядке, беременность протекает хорошо.
Полинка (так мы назвали дочку) росла, радовала своей активностью, особенно любила общаться с папой – порой только он мог её успокоить Всю беременность я носилась по заказам, работала, и в последний месяц из-за страшной жары у меня появились отеки на ногах. В 38 недель засобиралась к гинекологу, но из-за отекших ног не могла влезть ни в одну обувь, и в итоге пропустила визит. Уже после родов узнала, что можно было вызвать врача на дом, но мне об этом никто не сказал.
Дежавю
1 июля, 6 утра. Я просыпаюсь от схваток – сразу поняла, что это они. Накануне вечером малышка как обычно устроила «танцы», но с утра было тихо. Подозрений не возникло, она в это время обычно спала. Муж вызвал такси, проводил меня, и уехал на работу, попросив держать в курсе. В роддоме меня начали оформлять: вес, давление, анализы. Акушерка слушала сердцебиение малышки через трубку, и, не услышав, взяла другую, посетовала, что давно просит их заменить. Но и во второй трубке была тишина. Меня отправили на УЗИ.
Дежавю. Врач-узист измеряет параметры плода, вес, положение, сердцебиение…
Ничего хорошего я вам не скажу, сердцебиения нет.
Вот оно – чувство, что ты все время была права, а никто не верил. И в момент истины словно гора падает с плеч, и одновременно накатывает ужас. Я не поверила, началась истерика. Как в тумане, отвечала на вопросы, когда в последний раз чувствовала шевеления. Меня отвели на первый этаж, прокололи пузырь. Воды были светлые, и их было немного, несмотря на «многоводье». Уже в палате я позвонила мужу, и, чувствуя огромную вину, рассказала обо всем. Он не сразу понял, а мне было тяжело объяснять, схватки словно застилали разум волнами боли. На протяжении всего процесса он пытался поддерживать меня по смс, но их было так тяжело читать, что я отключила телефон (после узнала, что он примчался в роддом, но его не пустили). А потом было семь часов схваток. Семь часов невыносимой физической и душевной боли – одна заглушала другую. Я до сих пор не понимаю, как можно было остаться в здравом уме после такого.
На последних сантиметрах открытия я уже, не стесняясь, кричала в подушку.
Акушерочка Таня, пусть хранит Бог эту прекрасную женщину, стала тогда моим ангелом-хранителем: растирала мне поясницу, ставила обезболивающее, утешала. Именно она держала меня за руку, пока я рожала свою мертвую дочку.
1 июля 2015 года, 19:12. Вес 3520 гр, 52 см. Эти цифры помнит любая мама, помню до сих пор и я. Малышка была темно-фиолетового цвета и такой большой, как мне тогда показалось. Её убрали, чтобы я не видела, накрыли пеленкой, как нечто постыдное. А мне так хотелось запомнить её черты, каждую линию и изгиб … Затем вышел послед – весь в тромбах: это и погубило нашу дочку.
Уже после, когда я лежала под капельницей в коридоре, медсестра вынесла мне её показать. Она была закутана в пеленку, я видела её личиком с надутыми, «обиженными» губками и длинными черными волосами, как у меня при рождении.
Она как две капли воды похожа на вас.
Я прикоснулась к ней, откинула прядь со лба, и так захотела обнять её, попрощаться. Но мне сказали: не стоит.
Затем была отдельная палата, запасной родовой бокс – чтобы огородить травмированную психику от радостных мамочек и их живых малышей.
Трансформация боли
Я помню, как тяжело было смотреть в глаза мужу и выходить из роддома с пустыми руками. Думать о возвращении туда, где все готово к встрече малышки: шкафы забиты пеленками и распашонками, кроватка собрана. К счастью, муж позаботился об этом – все вещи увезли к родителям.
Самым тяжелым, пожалуй, было сообщать всем друзьям и знакомым в соцсетях. Я создала шаблон и заранее разослала его всем, кому посчитала нужным, попросив меня не беспокоить – напишу сама, когда буду готова общаться.
Увы, на этом наши злоключения не закончились. Две недели мы не могли получить тело: все время получали ответ, что вскрытия ещё не было. Через 12 дней я позвонила в морг, где мне сообщили: вскрытие было проведено в день поступления. Спросили – почему мы не забираем тело? Дольше хранить нельзя. Если бы я не узнала об этом, вечером того же дня нашу дочку бы кремировали, по сути, как «медицинские отходы».
Но мы успели. Все хлопоты по подготовке к кремации взял на себя муж, он оберегал меня, не разрешая поднимать ничего тяжелее ложки. В морг тоже поехал сам, и через день принес прах малышки в урне. Уже после я увезла ее на свою малую родину и подхоронила к любимой бабушке.
Через три месяца после родов я начала работать, это помогло отвлечься. Наши отношения с мужем выдержали испытание – горе сплотило нас ещё больше, и мы до сих пор поддерживаем друг друга.
Теперь прошло уже два года, у меня новая работа, я занялась собой, начала ходить в тренажерный зал. Жизнь заиграла другими красками. Воспоминание о дочке уже не приносит столько боли, и слезы наворачиваются все реже. Теперь я благодарна Богу за этот опыт, каким бы он ужасным не был. Я трансформировала свою боль и страх в силу, решила помогать другим – семьям, столкнувшимся с такой же бедой. Возникла идея создать благотворительный фонд для психологической помощи родителям при перинатальной утрате. Но в июле познакомилась с фондом «Свет в руках», пообщалась с его руководителем, и… отказавшись от идеи своего фонда вступила в команду! В конце концов, неважно какую должность ты занимаешь, - важно лишь, что ты делаешь. И я точно знаю, что работа, которой занимается Фонд, это и есть та самая рука помощи и те слова поддержки, без которых, кажется, немыслимым пройти через весь ужас утраты.
По статистике, в России 127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.
Наш фонд оказывает поддержку таким семьям: как мужчинам, так и женщинам. Мы проводим группу поддержки родителей в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.
Мы проводим исследования на тему сокращения количества выкидышей и замерших беременностей, и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. Пожертвования идут на то, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи.
Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.
Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)
Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться у вас автоматически каждый месяц.
