Прожив с мужем год, мы поняли, что без помощи нам не забеременеть и обратились к специалистам. Три года лечились, но забеременеть не получалось. Диагноз нам так и не поставили, так как все анализы были относительно в норме. Тогда мы решились на ЭКО, скопили за год необходимую сумму, откладывая все свободные деньги. Первая попытка была неудачной. Но после второй я наконец увидела заветные две полоски. И я сразу знала, что будет девочка.
Такого не может быть
Ровно на шестой неделе у меня начался ужасный токсикоз. За три недели я потеряла три с половиной килограмма, но все говорили, что это влияет только на меня и скоро пройдёт. Рвота продолжалась до 14 недели, потом стало проще, хотя иногда она появлялась снова.
На всех УЗИ у нас было всё отлично, но первый скрининг показал высокий риск синдрома Дауна. Был страх. Однако я решила рожать в любом случае и любить моего ребенка независимо от диагноза. От следующего скрининга мы отказались. На УЗИ в 19 недель нам показали, что всё отлично, у нас здоровая девочка.
Через неделю у меня отошла предродовая пробка. «Такого не может быть!», – сказала моя врач, но на всякий случай отправила лежать домой, назначив магний В6. А ещё через неделю, на сроке 21 неделя и 5 дней, после того как меня в очередной раз стошнило, отошли воды. Мир рухнул сразу. Я понимала, что это конец.
Дальше пошла череда медицинского безразличия. Меня возили по трём клиникам. Первая закрывалась на профилактику в этот день, вторая принимала только пациенток с коронавирусом. В конце концов меня привезли в отделение гинекологии на скорой помощи.
Всё это время, а это около 12 часов, я чувствовала, как моя малышка шевелилась во мне. Но отошло очень много вод, и я понимала, что шансов нет. Дальше капельницы, начали вызывать схватки, и уже через два часа я родила свою девочку. Она была мертва…
““Я не смогла даже посмотреть на неё, хотя мне хотелось обнять её и никому не отдавать. Слёзы не останавливались».
Помощь
У меня оказалась хорошая армия поддержки – муж, его и мои родные, подруги. Знаю, что у некоторых и этого нет, но мне всё равно казалось, что я одна в своём горе. Мне нужна только моя дочь, которой больше нет. Меня не оставляли надолго одну, разговаривали на разные темы, чтобы отвлечь.
“Но я понимала, что это не действует и нужна психотерапия. Решиться рассказать о пережитом чужому человеку очень нелегко, но мысль, что без помощи я никогда не решусь забеременеть ещё раз, придавала смелости.
Мы только начинаем работу с психотерапевтом, но я сделаю всё, чтобы потеря моей дочери была не напрасной. Я знаю, что всё это какой-то урок, и я должна в нём разобраться. Не знаю, уйдёт ли когда-то боль, но я очень хочу научиться помнить и любить её без слёз.
