Дорогие мои мамочки, потерявшие деток. В утробе, во время родов или спустя какое-то время после рождения. Мы все – мамы. Мамы Ангелов. Это больно, это несправедливо и это нечестно. Потому что родители не должны хоронить своих детей. Это противоестественно. Но это случилось. Через несколько дней в моей жизни настанет очередная веха. 4 года. 4 года, которые я могла воспитывать моего старшего сына. 4 года, как эта боль живет во мне. 4 года, которые я живу без него. И за эти 4 года я научилась жить, а не выживать, как было в начале. Я искренне надеюсь, что моя история кому-то поможет. А помочь она может только в одном – снова поверить в то, что все будет хорошо, снова научиться радоваться жизни, когда кажется, что её смысл навсегда утрачен, снова поверить в себя, в силы своего организма, в Бога и просто в жизнь. Что она возможна. 4 года – хороший срок. За это время много всего может произойти. И даже такое страшное горе, как потеря ребенка не забылось, конечно, за это время, а стало… да, все-таки оно стало менее болезненным. Некоторые детали забылись. Некоторые память стерла специально, работая защитным механизмом. Поэтому я не хочу писать воспоминания. Я хочу перепечатать сюда свой дневник. Самые настоящие мои мысли, переживания, надежды в те тяжелые дни. Дневник, который я вела, будучи беременной впервые. Обычная такая тетрадка. Я и сейчас её изредка пополняю. Только уже счастливыми моментами своей новой жизни. Жизни, в которой я никогда не увижу и не обниму моего первенца, но которой бы никогда не была такой, если бы он не появился в ней хотя бы на такое краткое мгновенье. Я благодарна ему. Очень. За то, что он появился. И, как бы странно это не звучало, за то, что он ушёл. Благодаря ему всё в моей жизни перевернулось – взгляды, приоритеты, понятия. Благодаря ему я стала лучше. И он навсегда останется в моем сердце и моей душе.

Небольшое предисловие: в 32 недели беременности на узи мне сообщили, что у моего ребенка внутренний порок развития. Диафрагмальная грыжа. Я не знаю почему так случилось. Не знает никто. Науке конкретно причины возникновения этого порока пока неизвестны. Моя идеальная беременность без единого орви, с отличными анализами, без токсикоза, без сохранений, без угроз и страшный диагноз – ДГ. Перечитывая дневник я поняла, что ни разу до родов я не упоминала о нем сознательно. Ибо верила и верю, что материальны и мысли и написанное. Поэтому я не теряла надежду до самого конца, уверенная в том, чтобы либо узи все-таки ошиблось и мой ребенок родится абсолютно здоровым или что, если после рождения все подтвердится, ему тут же проведут операцию и у нас всё будет хорошо. Я понимала, что будет очень тяжело, что возможны месяцы и годы реабилитации, большие деньги на лечение и время на то, чтобы учиться жить с маленьким прооперированным организмом, постепенно адаптироваться к этому миру, гораздо дольше, чем это делают другие обычные дети. Я была готова ко всему этому. Я была готова ко всему, кроме того, что мой ребёнок умрёт. Поэтому в дневнике нет слов о том, что нам поставили, только потом. Я не меняла ни одного слова. Я была уверена, чтобы просто буду вспоминать иногда последние 2 месяца (после постановки диагноза) моей беременности, как нервного и тяжелого времени, которое прошло и слава Богу.

Итак, мой дневник.

1 марта 2014г.

Первый день весны – отличное начало отсчёта. Итак, я уже 4-й день в роддоме. Однозначно здесь скучно. Точнее – может, кому-то и комфортно в больнице спать целыми днями (принято считать, что на последних неделях беременности сонливость охватывает организм будущей мамы целиком и полностью), но я по натуре очень деятельная, не смотря на некоторую присущую моей натуре лень. С собой я взяла почитать и художественную книгу, и философско-психологическую, и всяческие распечатки из интернета типа доктора Комаровского про здоровье ребенка, про всякие массажики, про то, как пеленать и прочее-прочее-прочее. Я ведь дожила до 30 лет, но ничегошеньки про это не знаю.

У нас пока не всё гладко с финансами и нет своей квартиры, но мы любим друг друга, на выходных посещаем моих родителей и ездим в соседний городок к Андреевой маме, у нас живет замечательная кошка Умка и в ближайшую неделю мы ожидаем появления на свет нашего сыночка-первенца.

Смотрю я на находящихся рядом беременных, какой у них взгляд и как тяжело они ходят, что у них вечно болит поясница и низ живота и сравнивая свое состояние, складывается впечатление, что я могу проходить спокойно еще пару месяцев.

Ну, посмотрим.

Ориентировочно срок родов ставят на 5 марта, среду. Сегодня суббота, чувствую себя по-прежнему замечательно, никаких предвестников родов нет, ложных схваток нет, болей нет, кровотечений тоже. Сынок активничает и толкается и появляться на этот свет пока не спешит.

Минут через 10 у нас будет обед, а после тихого часа заедет Андрей (по дороге в Волжский) намашине вместе с Умкой, привезет кое-что и мы с ним немножко прогуляемся по округе. Он обещал.

4 марта 2014г.

Сегодня мне сообщил мой доктор, что завтра я буду рожать. Схваток у меня еще не было ни разу, но вчера поставили ламинарии (палочки водорослей, чтобы расширить родовые пути). Это не столько больно, сколько неприятно и неудобно. Ходила как каракатица весь вечер и почти не спала ночью. Зато, когда утром их вынули, сказали, ну, всё разошлось, как надо, сегодня отдыхай, а завтра, в среду, посмотрим тебя на кресле с заведующей и думаю, что в четверг-пятницу родишь. Тем не менее, через 2 часа мне сказали пройти в смотровую и заявили, что рожать будем уже завтра, в среду, 5 марта. Как раз этот ПДР.

Начался небольшой мандраж. У самой меня слегка тянет низ живота и больше никаких ощущений. Ну, разве что малыш толкаться стал меньше.

Если схватки не начнутся ночью, то сказали в 6 утра мне делают клизму, и спускают на 1-й этаж (там рожают). Там прокалывают околоплодный пузырь и схватки начинаются автоматически.

Господи, я выдержу любую боль, только прошу тебя – пусть с сыночком всё будет хорошо, пусть он родится здоровым.

7 марта 2014г.

Я не знаю, как написать всё, что я чувствую. Это очень тяжело.

Итак, схватки решили не ждать шестичасового прокола пузыря и без двадцати 12 ночи 4 марта у меня прошла первая схватка. Я засекла время, т.к. не была уверена, что это она. Через 7 минут пришла вторая, еще через 7 минут третья. А дальше каждые 4 минуты. Я решила стойко дождаться половины первого ночи, чтобы было с чем подходить к медсестре. В полпервого пошла в туалет и прямо в коридоре у меня отошли воды. Медсестра велела взять пеленку и пройти в смотровую, Когда я легла на кресло, врач понажимала мне на живот и из меня вылилось еще литра два этой жидкости, именуемой водами, в которой 9 месяцев жил мой малыш.

Потом медсестра сделала мне клизму, минут 20 я просидела на толчке. Позвонила маме, потом Андрею, сказала, что началось и меня спустили вниз на лифте в родовое отделение.

Я была первой в этот день. Больше пока никто не рожал. Меня уже другая акушерка провела в один из родильных залов, и я легла на кушетку. Каждые 3 минуты приходили схватки, с каждым часом становившиеся всё сильнее. Я терпела, часто дышала, сколько могла, пытаясь даже уснуть в эти три минуты между схватками. Потом я начала стонать, а ближе к рассвету просто орать. Может, у кого-то действительно всё проходит не так болезненно, а, может, я была слишком высокого мнения о своем болевом пороге, который оказался не очень. Я потеряла счёт времени, но помятуя о том, что на курсах нам говорили, что при первых родах схватки длятся обычно часов 10-11 и еще полчаса-час потуг, мне казалось, что я отмучилась максимум треть от этого времени и я не представляла как я смогу это выдержать еще в лучшем случае 6-8 часов.

Как я уже писала, больше никого не было на первом этаже, несколько раз я видела, как приходили и что-то делали разные акушерки. Один раз мне сделали ктг и вкололи какое-то обезболивающее, которое, впрочем, абсолютно не помогло. После очередных диких схваток на мои крики зашла медсестра и я спросила её сколько времени (наверное, специально, чтобы роженицы не думали сколько они уже мучаются, все окна в родзалахзанавешаны жалюзи). Оказалось, что уже почти 6 утра. Схватки стали несколько другими – кроме боли я начинала непроизвольно тужиться и появилось ощущение, что очень хочется по большому в туалет. Я сказала об этом (точнее простонала) акушерке, она посмотрела и сказала, что у меня полное раскрытие, что надо перетерпеть ещё пару схваток и перебираться на кресло, что я и сделала.

Потуги продолжались еще где-то полчаса и их не сравнить со схватками, т.к. это совсем другое – здесь уже нужно сильно работать. За схватку нужно было успеть 2-3 раза сильно потужиться, т.е. набрать в лёгкие воздуха (точнее не в легкие, а в живот), и тужиться, приподнимаясь в кресле и работая прессом так, как будто у меня сильнейший запор, а надо.

Потом в какой-то момент одна из акушерок закричала, что у нас обвитие пуповиной и мне надо успевать тужиться еще сильнее и ещё чаще. Чтобы не сильно напрягать малявку, мне сделали разрез и наконец-то в 6.45 утра 5 марта мой мальчик появился на свет.

Больше всего на свете я боялась, что он не закричит. И он несколько минут молчал. Мои роды еще не закончились, должно было выйти еще детское место (плацента), а на соседней столе над моим крохой колдовали 2 детских врача. И вот он закричал. А я разревелась так сильно, как ни разу за все роды.

Ему сразу стали засовывать какие-то трубочки и что-то делать, а потом унесли. А меня стали зашивать. Сразу. На действие анестезии нужно хоть какое-то время, но на мне решили его сэкономить. И вот эта боль была самаясильная за все роды. Мне вкололи местную анестезию и стали шить, но я стала невозможно орать, тогда мне вкололи еще другую внутривенно и дошили. В конце поставили капельницу, накрыли простынкой и все ушли. И вот тогда начала действовать анестезия. Пролежала я часа три, но не смогла заснуть. Я сопротивлялась сознательно этому и всё время молилась, путая и забывая слова, ничего не чувствуя, с пересохшими губами. И повторяла-повторяла-повторяла одно и тоже. Чтобы помиловал, чтобы спас, чтобы вылечил, чтобы всю его боль оставил мне. Потом меня на каталке перевезли на 3-й этаж и переложили на кровать. Заснула я или нет - уже не помню. Но обед я точно пропустила – не было ни сил подняться, ни желания поесть.

Я попыталась выйти из палаты, чтобы найти, где сын и почти потеряла сознание – ещё сильно действовала анестезия. Медсестры поймали меня и отвели к кровати, сказали, что я слишком слаба и чтобы пока отдыхала, а врач детский придёт и всё расскажет.

Позже пришла врач и сказала, что положение у нас очень и очень серьезное. Что мало того, что подтвердился диагноз, который нам поставили в 32 недели – диафрагмальная грыжа (через дырочку неизвестно как образовавшуюся в диафрагме, что разделяет грудную и брюшную полость, наверх поднялся желудочек и петли кишечника, они сдвинули сердце вправо и придавили лёгкие. Лёгкие перестали развиваться. Пока сынок находился внутри меня и кислород поступал к нему через пуповину, ему ничего не мешало, но сразу после рождения с первым вздохом…ох как тяжело про это писать. За что такие испытания моему маленькому?), так есть еще и подозрение на порок сердца. Малыша ввели в искусственную кому, чтобы он не сопротивлялся аппарату, который за него дышит. Колят специальный препарат, расправляющий легкие, которые находятся в абсолютно неготовом для этой жизни состоянии. И вот он лежит (так я его увидела впервые) на искусственной вентиляции легких. Весь в проводочках – и в трахее, и на ручках-ножках, и даже моча выводится искусственно. Полутора суток ему пытались поднять наиболее важные параметры, чтобы иметь хоть пять минут, чтобы его можно было перевести в соседний корпус детской хирургии в реанимацию. И вот вчера это сделали.

Сегодня пятница, завтра международный женский день и впервые в жизни у меня не будет радости от этого осознания. На данный момент наше состояние остается крайне критическим и ни о какой операции пока не может идти и речи. Все жизненные показатели очень низкие. К тому же по узи подтвердился редкий и тяжелый порок сердца.

Я стараюсь не раскисать, постоянно молюсь, как и многочисленные друзья и родственники. Но всё равно реву и реву.

Сама я физически тоже чувствую себя весьма плохо, хотя уже заканчивается 3-й день после родов, у меня ужасно болит шов между ног, больно и спать и ходить. Медленнее меня здесь никто не передвигается. Возможно, при абсолютно таком же состоянии, но если бы малыш был в люльке рядом, у меня бы просто не было времени на то, чтобы чувствовать собственную боль. Здесь в палате кроме меня еще 4 мамочки. Одна стала ею впервые, две – во второй раз, а четвертая даже в третий. И это так тяжко – слышать как все малыши плачат, кушают, писаются рядом с мамами, и знать, что твой лежит в другом здании, совсем один. Блин, опять слёзы подкатывают.

Мы всё равно будем надеяться и молиться дальше. Бог не может нас оставить. Мы столько всего пережили! Он же наш камушек, он сильный, он всё преодолеет. А я буду разговаривать с ним мысленно, он не может не почувствовать эту связь. О, если бы я могла забрать всю его боль и отдать ему все свои силы…

Ещё сегодня у меня начала болеть и набухать грудь. Детский врач сказала, что пока он жив и борется, нужно сохранить лактацию, так что акушерка показала мне, как правильно разминать и сцеживать грудь и выяснилось, что у меня уже не молозиво, а полноценное молоко. И его много. Но боли страшные, когда разминаешь. Надо каждые три часа, пока не кормлю, сцеживать по очереди то правую, то левую грудь. И меньше пить.

Вот сейчас уже 10 вечера, так что я пойду сцежу теперь левую, пообщаюсь с сыночком мысленно и попытаюсь заснуть.

28 марта 2014г.

Не знаю, стоит ли всё это писать. С последней моей записи прошло ровно три недели. Как же тяжело об этом писать. А читать мне будет это тяжело, наверно, до конца моих дней. Так что не знаю, для чего я это делаю.

8 марта, день, который я всегда любила, который является не только международным женским днем и днем рождением моего любимого младшего брата, но и ассоциировался у меня всегда с приходом весны, жизни и чего-то нового, теперь навсегда останется для меня чёрным. 8 марта 2014 года умер наш Владик. Я хочу верить, что врачи сделали всё, чтобы его спасти, и думаю, что так и было, но в 7 утра его не стало. Мой маленький не смог больше бороться с двумя такими большими и малосовместимыми с жизнью недугами. Потом я разговаривала со своим гинекологом – она считает, что если бы у него было что-то одно из них, его, возможно, могли спасти. Были ли эти заболевания – истинная диафрагмальная грыжа и тяжелый порок сердца – связаны и являлись следствием друг друга или же просто так совпало – тоже непонятно.

За прошедшие три недели я миллионы раз перекручивала каждую минуту его жизни. И каждую минуту моей идеальной беременности. Пытаясь понять почему. Почему Бог выбрал моего ребенка. Почему не смог его спасти. Почему дал им забеременеть, но отнял его почти сразу после рождения. Что я сделала не так. За какие грехи всё это. На какой неделе что пошло не так, можно ли было это предотвратить. И все эти вопросы навсегда останутся без ответов.

7 марта после обеда нашего мальчика хирурги наконец-то забрали в реанимацию. 8 марта в 12 дня приехали мои родители, моя тётя, привез их всех на машине мой младший братишка-именинник.. Они привезли мне обувь и одежду (я всё еще плохо чувствовала себя после родов и до соседнего здания детской хирургии мы доехали на машине, хотя идти там было всего метров 300. Мы поднялись на этаж, чтобы дождаться врача, чтобы он сказал нам, как себя чувствует малыш, когда будут делать операцию. Мимо проходящая врач услышала нашу фамилию и сказала самую страшную фразу на свете: «Бут, да? Ну, вы же знаете, что ваш мальчик умер в 7 утра?» Это…я…такое ни с чем нельзя сравнить. Я не поверила. Как же такое могло случиться? Наверно, перепутали. Ведь я бы почувствовала, обязательно почувствовала. И он не мог уйти. Мы так сильно его хотели, чтобы он жил. Мы бы справились, мы бы вылечили, за него молилось такое огромное количество людей, Бог просто не мог не услышать нас! Я сползла по стенке. Мама вызвонила мужа.

Три дня. Три дня слёз и надежд. Он прожил три дня. В искусственной коме. Я ни разу не подержала его на руках. Ни разу не покормила. Ни разу не видела его открытых глаз. У нас с Андреем глаза одинакового цвета – серо-голубые, значит, и у него такие же. Но я ни разу в них не заглянула. Они всегда были закрыты. И не загляну. Я надеялась, молилась. Но у нас не получилось.

Из-за этих дурацких праздников похоронить сына мы смогли только спустя пять дней. Теперь он лежит вместе с прабабушкой и прадедушкой. Там, в гробике, я впервые смогла посмотреть на его личико, потому что на аппарате искусственной вентиляции он лежал все время отвернутый к стенке. Андрей сказал, что Владик – полная копия меня.

Время тянется невыносимо долго. Мне кажется, что физически я уже восстановилась. Но вот морально… Я знаю, что боль сможет уйти только с новой беременностью. Точнее часть боли. Хотя помнить нашего первенца мы будем всегда. Не смотря на то, что я не смогла почувствовать себя мамой.

Но это будет не знаю когда. Врач сказал, что минимум полгода нужно подождать. А лучше год. Сдать все анализы, сходить к генетику. Сейчас для нас самое главное – узнать, что такое больше не повторится, что это была вот такая случайность, что нам «просто» не повезло. Но мне безумно хочется снова почувствовать жизнь внутри себя. Я никогда не думала, что когда-нибудь буду так безумно хотеть стать мамой. Теперь я знаю, что такое беременность и роды, знаю, что всё это стоит любой боли, знаю, что у меня будет молоко. И что всё должно быть хорошо. У нас теперь есть свой Ангел-Хранитель.

Неделю назад мы поехали с мамой на море на 5 дней. Хочется верить, что эта поездка пойдет мне на пользу. Вроде как стало чуточку легче. Но я теперь очень плохо сплю. Я еще ни разу не засыпала без слёз.

С 1 апреля я планирую выйти на работу. А через месяц нам нужно будет начать сдавать анализы. Денег должно будет уйти немало, но декретных должно хватить. На работе поймут.

Сейчас мы в поезде подъезжаем к Волгограду. Часов через 5 буду дома. С любимым мужем и кошкой. Пока она – мой единственный живой ребенок. Но я верю и знаю, что у нас еще будут детки. И я надеюсь, что гораздо раньше, чем через полтора-два года. Мы многое прошли. Говорят, что Бог не посылает те испытания, пережить которые мы не в силах. Теперь я знаю, что нужно быть очень сильной, чтобы пережить смерть собственного ребенка. И мы это сможем. Ради будущего.

2 июня 2015г.

Один год и два месяца. Вот сколько прошло времени после последней и такой тяжелой записи. Начну с конца – я беременна! Я очень беременна! ПДР был три дня назад. Но пока не рожаю. А теперь можно потихоньку вернуться к 28 марта – последней записи – и последующим событиям.

Поездка на море мне действительно очень помогла. И помогла именно тем, что на море почти никого не было. Мы с мамой часами бродили по пустому пляжу, ходили десятки километров в день в горы, ездили в Адлер, были в океанариуме. И я старалась поменьше думать, пытаясь учиться жить заново. Каждую ночь там, на море, а потом и дома я засыпала со слезами, думая о нашем мальчике. Но постепенно мысли «почему и за что» стали уступать мыслям «Господи, я надеюсь, что ему там у тебя действительно хорошо» и «дай нам силы пережить всё это»

С 1 апреля я снова вышла на работу. Было невыносимо находиться в квартире, где всё напоминало о том, как мы ждали нашего Владика.

Спустя 1,5 месяца после родов я стала приводить себя в порядок физически. Впереди ждало лето и я надеялась, что после него, зарядившись позитивом и энергией солнца, а также наевшись вдоволь витаминов и сдав анализы, мы приступим к планированию. Владик получился у нас с 4-го цикла. Возможно, небеса пошлют нам подарок в виде двух полосок к Новому Году или Рождеству.

3 июня 2015г.

Бешеные видео-тренировки с Джиллиан Майлс по 1-2 часа в день. Пот валил градом. Скорее всего мне бы это всё и не понадобилось, если бы у нас был маленький, если бы я кормила его грудью, постоянно приходилось бы следить, что ешь, лишь бы его не обсыпало. Мало сна – много движения и все 16.5 килограмм ушли бы сами. Надо заметить, что Владик родился 3.290 и 57см, воды+плацента – еще пару кило. И нервы… В роддоме я оставила 8 кг, а вот еще 8,5 покидали меня очень медленно.

В мае мы прошли с Андреем необходимые анализы на инфекции. Что-то обнаружилось и пришлось пролечиться, потратили денюжки – но это были первые необходимые шаги к нашему голопопому счастью.

Потом подошел последний день весны – мой день рождения. Всегда праздновала его с размахом, но не в плане финансов, а в плане количества людей. Минимум 12-15 человек, обязательно на природе, с гитарой и шашлыками, у речки. Обычно 31 мая мы еще открывали купальный сезон.

Но не в прошлом году… Прошло меньше трех месяцев после потери. Радости от жизни я не получала. И на мой день рождения мы с Андреем поехали на кладбище к нашему Ангелочку. Цветы и мягкая игрушка – это всё, что мы могли ему привезти. В повседневной жизни я уже научилась отвлекаться, меньше плакать, но на кладбище как будто исчезали эти месяцы и слёзы сами катились из глаз. Там не существует времени. И я была еще не настолько сильная.

В начале лета на осмотре гинеколог сказала, что ей не нравится шейка матки. Что скорее всего это просто эррозия, возникшая в результате беременности и родов, но лучше проверить. И направила меня на кольпоскопию. По её результатам тоже было не особо ясно в чем дело и было решено сделать мне биопсию с выскабливанием ц.канала. А это делают, когда есть подозрение на самое страшное – рак шейки матки. Впервые в жизни я была под общим наркозом. Полученный через две недели результат дал вздохнуть свободно. Да, воспаление, но нет – не рак.

И гинеколог направила к генетику в областную больницу. Та, выслушав нашу историю (опять не обошлось без слез с моей стороны) дала направление на сдачу генетического анализа на кариотип. Честно сказала, что выявить может всякое. Но изменить это будет нельзя. Это как группа крови и если она у тебя 2-я, то ты никак не сможешь сделать её ни 1-й, ни 3-й, ни 4-й. Результат должен был прийти только через 1,5-2 месяца. И мы решили, что раз ничего в любом случае нельзя изменить, то зачем нам ждать? И в тот же вечер приступили к планированию. Но через 3 недели пришли месячные, а через месяц еще одни. Я расстраивалась и плакала. Хотя понимала, что еще слишком мало времени прошло, но не могла по-другому…

А тут и результат генетического анализа к середине августа подоспел. Сказать, что я немного переживала – это ничего не сказать. Особенно из головы не выходили слова врача о том, что бывает, что конкретные мужчина и женщина не подходят друг другу и у них не может быть общего здорового потомства. У этого мужчины с другой женщиной может. У этой женщины с другим мужчиной может. А у них вместе – нет. Так бывает. И вот генетик говорит, что у нас обоих всё в порядке, что у нас ровно такое количество хромосом, какое нужно. Что это такое вот испытание судьбы. Что нам не повезло. Что произошла какая-то негенетическая поломка, причины которой науке пока неизвестныи что-то пошло не так на этапе закладки внутренних органов малыша на 7-9 неделе беременности. Что это случайность.(Один ребенок из 5000 рождается с таким заболеванием. И им оказался Владик.В половине случаев удается с помощью операции спасти ребенка. Но не Владика.)И что нам нужно пытаться снова, не оглядываясь назад и ничего не боясь. И тогда меня немножко отпустило. И тогда я поняла, точнее это понял мой мозг, что можно. Как будто до этого какая-то блокировка стояла.

С результатом генетического анализа в конце августа я пришла к своему гинекологу и она разрешила официально планировать. Я, конечно, не сказала, что мы уже 2 месяца безрезультативно планируем…

Зато, зарегистрировавшись на одном сайте для будущих мам, я решила попробовать хотя бы один цикл просчитать график базальной температуры. Я точно знаю, что 7 сентября, судя по хорошему скачку температуры, у меня была овуляция. И у нас получилось! И я точно знаю, что нам помог Владик. Потому что так получилось, что ближайшие от овуляции ПА были 5 и 8 сентября. То есть зачатие произошло спустя ровно полгода после рождения нашего первенца или спустя ровно полгода со дня, когда его не стало. И когда в середине сентября мы были на кладбище, я впервые там не плакала. Я еще не знала, что беременна, а Владик уже знал, что в следующем году у него родится братик или сестренка и как будто отправил мне посыл не реветь больше.

В конце сентября, за несколько дней до маминого 55-летнего юбилея тест показал 2 полосочки. Я не могла поверить глазам, ибо уже настроила себя, если что – не расстраиваться минимум до нового года. Прошло ровно полгода.

Беременность пролетела очень быстро. В 20 недель мы узнали, что снова ждем сына. Как только я увидела 2 полоски на тесте и шок немного прошел, я сразу прикинула предварительную дату родов, которая показала 30 мая. Опять совпадение? Ведь 31-го у меня день рождения! Вот это подарочек!!! Но вот прошел пдр, потом мой д.р., потом 1 июня – день защиты детей, а сынок всё не хотел вылезать.

Вчера, 2 июня, Андрей повез сдавать меня в Волгоградский перинатальный центр. Я думала, что посмотрят на кресле, скажут, что всё сухо и закрыто и отправят домой до схваток. Но меня оставили. Андрей поехал на работу. У меня взяли кровь, сделали ктг. Сделали экг и узи. Сказали, что ориентировочно маленький весит уже 4.100 (на 800гр. больше Владика) – ещё бы, ведь уже 40 недель и 4 дня, а я набрала уже 17 кило.

После обеда приехал муж. В 16 часов приехала мама. А когда я позже поднялась в палату, велели идти в смотровую. Только что мне поставили катетер внутрь. Сказали, что может сразу начать тянуть живот, а к ночи начнутся нерегулярные схватки. Но нужно, чтобы катетер простоял до утра. Смогу ли я уснуть? Как назло днем поспать не удалось.

В 6 утра сделают клизму и спустят на родоразрешение. Господи, мне просто не верится – завтра, 4-го июня, я увижусь с нашим карапузом!!!

На майских праздниках, месяц назад мы вроде как определились с его именем. Пока писать не буду, но могу сказать, что оно очень простое и обычное на первый взгляд. А на второй взгляд, среди моих многочисленных друзей, знакомых и родственников нет ни одного человека с таким простым, казалось бы именем.

Всем, кто звонил и спрашивал не родила ли – я всем сказал, что не раньше конца недели. Меньше знают – крепче спят. Андреевой маме тоже сказали, что к концу недели скорее всего, чтобы меньше переживала. А что завтра – знают только моя мама и Андрей…

25 июня 2015г.

Степан Андреевич! Так зовут наше долгожданное Чудо! 4.270 и 60см счастья! И сегодня нам исполнилось 3 недельки!

Спасибо тебе, Владик…

P.S. через год и 7 месяцев у Владика и Стёпы появилась младшаясестренка Даша.

По статистике, в России 127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.

Наш фонд оказывает поддержку таким семьям: как мужчинам, так и женщинам. Мы проводим группу поддержки родителей в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.

Мы проводим исследования на тему сокращения количества выкидышей и замерших беременностей, и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. Пожертвования идут на то, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи.

Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.

Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)

Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться у вас автоматически каждый месяц.