Его зовут Иван, Ванечка…
Он пробыл с нами ровно 20 недель. Наш долгожданный.
Ванечка – наш второй малыш, ещё у нас есть дочка Настя, сейчас ей 9 лет.
Чуть ли не первым словом Насти было “вуна” (луна значит). Ещё совсем малышкой она могла часами лежать в коляске и созерцать наш спутник большущими от удивления и восторга глазами.
А через 8 лет мы пригласили в этот мир Ванечку. Это было в особенную ночь, так получилось, в ночь полного лунного затмения.
Я сразу знала, что у нас будет мальчик, моя поддержка и опора. Так и вышло. Он и сейчас поддерживает меня.
Первое УЗИ в 6 недель, сердечко бьётся, я плачу. Первый скрининг в 12 недель. Какой же сын был красивый! Муж сидел рядом, я лежала и держала его за руку, только потом заметив, что я крепко в него вцепилась. Не знаю, как он не одернул тогда руки. Терпел и смотрел в монитор. А Ваня сосал палец.
Врач сказал тогда: “Вроде мальчишка, но уточните позже, на втором скрининге”. Но я-то знала. Только имени у сыночка ещё не было.
В 16 недель он начал шевелиться. Редко, иногда лишь раз в день. Это было таким долгожданным событием! Как-то раз я лежала на боку рядом с мужем, уткнувшись в него животом. И муж получил в бок весьма внушительный пинок. Дескать: «Пап, я здесь. Я знаю, что ты думаешь, что я такая огромная ответственность и долго решался на меня, но я уже с вами, так что не расслабляйся!»
Я честно ходила на все осмотры, сдавала вовремя анализы, была очень спокойна и счастлива. Такие идеальные результаты анализов врач редко видела. Меня хвалили, я улыбалась и думала, что это все он, мой родной, подарил мне новый смысл.
Как часто билось его сердце… 157, 163 удара в минуту… Но вот 18 неделя, понедельник, на приеме у врача сердце сына выдает 132 удара. Я чувствую, что этого мало. Меня успокаивают: “Предел нормы”. Как оказалось потом, через день его сердечко остановилось.
Проходит неделя. Я не чувствую его, не чувствую себя беременной. Муж успокаивает: “Он просто так же любит поспать, в меня весь”. Я выдыхаю. 19 неделя. За три дня до записи на второй скрининг уговариваю мужа разрешить сходить на УЗИ, чтобы уточнить пол. На самом же деле мне неспокойно. В клинике я одна, приходит врач, приглашает в кабинет.
— Я хотела бы узнать пол ребенка.
— Какой срок?
–19.5 недель.
— Может сразу скрининг?
— Я уже записана позже, к другому врачу…
— Может все же, чтобы не делать лишнее обследование?.. Ну ладно, давайте посмотрим, а потом решите.
И он лишь на секунду прислоняет датчик к животу… А потом встаёт и уходит вглубь кабинета, молчит. Я жду. Тревоги нет. Врач возвращается за аппарат, снова прислоняет датчик и сразу же спрашивает :
— Как долго шевелений нет?
— С неделю.
— Да, как раз неделя. Неделю назад сердце малыша остановилось. Мне очень жаль…
Мне кажется, я в кино. В очень страшном кино. Это не я, это не со мной. У моего сына все хорошо, а эту девушку мне очень жаль.
Потом я плачу, захлебываюсь слезами. Врач что-то говорит, а я смотрю в монитор на сына, не слышу врача, мне уже все равно. Это ведь все равно не со мной, правда ведь?
Я одеваюсь, меня просят подождать в коридоре, чтобы выдать результат, с которым нужно куда-то идти, что-то делать. Куда? Что? Мне все равно. Жизнь на паузе. Звоню мужу. Не знаю, как он понял мою речь, но выехал сразу. Я ему не сказала ничего по телефону, просто плакала.
Я плачу в коридоре клиники. Врач выносит заключение, но я не двигаюсь с места. А вдруг, пока я тут, ещё можно что-то изменить? Плачу… нет – вою. Рядом очередь в кабинет. Беременные девушки предлагают принести мне стакан воды. Отказываюсь.
Выхожу на улицу, жду мужа. Вою и сползаю по стене… Конец ноября. Холодно. Я в легком платье и капроновых колготках.
Мёрзну и радуюсь, что наказываю себя этим самым. Вижу бегущего мужа, он обнимает меня… Два слова. Он все понимает.
Я не смогла сесть за руль, муж тоже. Не помню, как добрались до дома без машины. Мы решаем остаться дома в эту ночь. Я хочу побыть с сыном ещё.
Медленно приходит осознание, что не будет родов в апреле… Но я не понимаю, отказываюсь понимать, что не беременна. Мое тело отказывается отдавать ребенка. Он мой! Это была самая длинная ночь в моей жизни. Мы прощались с сыном.
Утром собираюсь и еду в роддом. Три часа в очереди, попадаю, наконец, в приемный покой. Два вопроса, которые я задаю каждой санитарке, каждой медсестре, врачу: “Я рожу сама? Мне отдадут сына?” У меня был твердый настрой: родить самой и забрать сына. Ни один врач не в силах был бы противостоять мне, столь решительна я была, но, на удивление, никто и не пытался. Мне сказали: “Конечно, вы заберёте своего малыша. Даже птичек хоронят, а ведь это человек, ваш сын”.
Это был вторник. Последний день девятнадцатой недели. Умоляю врача сделать повторное УЗИ. Грозная женщина в белом халате смотрит на меня раздражённо: “Делать нечего? Вам же уже поставили диагноз!” Я требую. Она прислоняет датчик к животу, и ее голос начинает дрожать: “Он уже отечный весь”.
Мне жалко сына, ему ведь теперь плохо в матке. Мне очень-очень хочется ему помочь, освободить. Так странно, ещё недавно я была готова загрызть того, кто попытается отнять его у меня. Мне кажется, что в эти дни я плачу больше, чем дышу.
Весь день меня готовят к родам. Наступает среда. Среда — это особенный для нас день, начинается новая неделя беременности. Каждую среду я отправляю мужу скриншот из приложения, которое показывает, как развивается наш малыш. Муж обычно шутил: «Так, на прошлой неделе мы были картошкой, что на этот раз?»
Схватки начинаются очень быстро. Я готовилась к осознанным естественным родам. Обещаю сыну, что они будут волшебными, ведь это его день рождения. В этой больнице нет родблока. Проживаю схватки одна, на кушетке в коридоре. На схватках пою.
Звонит муж, но говорить тяжело. Больно, очень больно. Я одна, хочется пить. Кушетка очень высокая, а пол бетонный. Я хочу упасть с нее и удариться головой, может быть так я потеряю сознание или приглушу боль. Я дышу и пою, пою и дышу. Рядом снуют девушки, косятся. Но мне все равно – я в единстве с сыном. И тут приходит имя – Ванечка. Из ниоткуда. Я просто это знаю.
“Я родила его вертикально “в рубашке”, как и хотела… Только хотела родить живым. И должна была быть весна.
Но за окном ноябрь, а я стою на коленях на кушетке, а между ног у меня мой сынок в околоплодной оболочке. Прибегает врач, и меня ведут в операционную. Я прошу принести мне Ванюшу, я ведь так и не увидела его. Медсестра удивляется, переспрашивает. Пока меня осматривают, она раздирает пузырь и достает моего мальчика. Он весит 450граммов… Мой маленький богатырь. Я любуюсь им, улыбаюсь. Он такой хрупкий, но такой сильный. Я боюсь взять его в руки, о чем потом буду долго жалеть. Его кожа розовая и почти прозрачная, я вижу его лицо, ручки, ножки. Такой худенький. Я ласкаю его взглядом, отдаю ему в эти секунды всю мощь материнской любви. Для меня и моего мужа было важно увидеть своего сына, взять на руки, поцеловать, покачать и спеть колыбельную… перед тем, как его тело окажется в земле.
Ваню уносят, а я возвращаюсь в палату и звоню мужу:
— Я родила Ванечку…
— Откуда ты знаешь, что его так зовут?.. Мне пришло то же имя утром. Само… Просто пришло.
Я счастлива, счастлива, что сыночек сам его выбрал.
Хочу тут же уйти из больницы, но меня колотит. Засыпаю, а с утра пишу расписку и ухожу из больницы. Врач грозит осложнениями, но в голове только одно: не могу лежать тут, пока мой ребенок в морозильнике. Мне нужно его похоронить.
В приемном покое стоит большая морозильная камера, а в ней картонные коробки от разных медицинских препаратов. Мне отдают мою, в ней лежит Ваня. Он покрыт коркой льда. Хочу согреть его, но не получается. Выхожу из приемного покоя. Прямо напротив, через небольшой парк, центральный вход роддома, из которого выходит пара с голубым конвертом…
Воспоминания о похоронах нашего ребенка для меня самые тяжёлые. Они убивают больше, чем что бы то ни было. Потому что тогда я видела, как больно может быть мужчине, настоящему мужчине. Это картинка перед глазами, страшнее нее для меня теперь нет ничего… О боли мужа мне говорить ещё труднее, чем о своей. Я закрылась в себе на целый месяц, общаясь с внешним миром только через супруга. Не представляю, как он выдержал это испытание. Ему приходилось сначала наглухо закрывать свою боль и идти на работу с улыбкой. Ведь он учитель, а дети всегда очень тонко чувствуют взрослых. А потом он приходил домой, чтобы принять на себя всю мою боль и горечь, которые я накопила в себе за время его отсутствия дома. И так целый месяц… Человек, который потерял долгожданного сына.
Я много слышала о том, что в тяжёлые времена от нас часто уходят “лишние” люди, а близкие и настоящие проявляют себя совершенно с новой стороны… Так оказалось и с нами.
Наше горе показало мне, как крепка наша семья, сколько в ней любви. Мои родители, моя родная сестрёнка. Им было больно не меньше, чем нам с мужем. Но они держались, несмотря на эгоистичное на тот момент желание позвонить, каждый из них с глубоким уважением и принятием отнесся к моему желанию закрыться в себе. Когда пришло время, я позвонила сама… И снова они оказались для нас такой колоссальной поддержкой. Они обошлись без обесценивающих фраз, которые мы так часто слышали от чужих людей: «Ничего, родите НОВОГО.» (Конечно, ведь это как за молоком в магазин сбегать.) «Значит так было лучше», «Это всего лишь плод, ещё не ребенок», «Значит он был больной, зачем вам такой нужен?», «Бог уберёг» и т.п. Даже наша дочь, которая, казалось бы, ещё не до конца все понимает, так тонко чувствовала нас в то время.
Обычно люди бояться задеть, как они думают, больную для нас тему. Но наши дети не могут быть теми, о ком не хочется вспоминать. Нет, теперь я знаю. А ещё я поняла, что не пережив того, что пришлось на долю другого человека, ты никогда не сможешь его по-настоящему понять, ни-ког-да. Поэтому я перестала судить, перестала оценивать других людей, особенно женщин. Ведь на наши жизни подчас выпадают такие испытания, которые, казалось бы, не в силах перенести ни один человек. Но мы не просто переживаем свое горе. Женщины — удивительные создания, они умеют принимать и любить так, как никто другой. И это даёт нам и нашим мужьям силы идти дальше, принимая и любя, несмотря ни на что.
Это Ваня показал нам, как много может сотворить любовь. Мы приняли судьбу своего ребенка. Это сложно, кажется, что невозможно, невыносимо. Но такова родительская любовь. Мы любим своих детей любыми, принимаем их решения и жизненные пути. Просто у Вани путь такой… Да, нам не дано счастья прожить наши жизни рядом, но от этого его дорога не стала менее важной. Мы любим наших детей одинаково бесконечно и уважаем их пути, какой бы горькой их судьба не казалась нам со стороны, ведь они гораздо мудрее нас с вами.
““Теперь мы родители девочки и мальчика. Просто наш сын не с нами”, — говорю я людям, улыбаясь воспоминаниям. Я говорю о Ване часто, я люблю вспоминать о нем, как и любая мать.
Луна – особенное светило для наших деток.
В первый месяц после рождения сына я наткнулась на эту картинку… и в этом юноше узнала Ваню, который приходил ко мне во сне. Почему-то, правда, он был не ребенком, а молодым мужчиной. Он смотрел на меня не как сын на маму, а как взрослый – на маленькую девочку, гладил по голове. Я осознала тогда, что всё у моего мальчика хорошо… Он гораздо глубже и мудрее меня, своей мамы. И мне остаётся только довериться его пути.
По статистике, в России 127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.
Наш фонд оказывает поддержку таким семьям: как мужчинам, так и женщинам. Мы проводим группу поддержки родителей в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.
Мы проводим исследования на тему сокращения количества выкидышей и замерших беременностей, и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. Пожертвования идут на то, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи.
Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.
Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)
Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться у вас автоматически каждый месяц.
