Это была моя первая беременность – неожиданная, и желанная. Шесть лет брака -- и никакого намёка на беременность. Давление родственников было невыносимым. Да и друзья, у которых было уже по двое детей, нет-нет, да намекнут, что «надо бы лялю». Сперва мы отшучивались, но потом тема детей начала злить. Я думаю, многие пары, которые не могут зачать ребенка, поймут меня. Ты просто не хочешь никого посвящать в свои интимные дела и рассказывать, почему у тебя до сих пор нет детей.
Эйфория
И вот две полоски, которые сначала ввели в ступор. Но первое УЗИ и стук маленького сердечка внутри перевернули моё сознание: Я мама! Я могу и хочу быть ею. Я хочу не одного, а двух-трёх малышей. У меня была настоящая эйфория. Я стала с нетерпением ждать, когда смогу почувствовать первые шевеления. Хотя и говорят, что с малышами можно и нужно разговаривать, начиная с 13 недели, я ждала этих заветных толчков. Подруга говорила: «Ты это ни с чем не спутаешь!» И однажды на 21 неделе, вечером, я почувствовала шевеления и побежала к мужу со словами: «Я чувствую его, нашего малыша!»
Моя беременность была идеальной. Я её не просто полностью отходила до ПДР, я её отбегала. Была пара нюансов в виде сильных мигреней в первом триместре, небольшой отёчности после 30 недели и анемии на протяжении всей беременности, но никакого токсикоза, слабости и многих других, более серьёзных проблем не было. Я чувствовала себя очень и очень хорошо, даже несмотря на то, что было лето и 42-градусная жара. Я действительно наслаждалась беременностью, много гуляла, мне было совсем не тяжело. Все, кто встречал меня беременную на поздних сроках, не верили, что мне вот-вот рожать – настолько аккуратным и маленьким был мой живот при том, что малыш должен был быть крупным, в папу.
Ждём, наблюдаем
Начиная с 36 недели, я стала ходить на осмотры к врачу, у которого планировала рожать. И каждую неделю он говорил: «Раскрытия нет, ждём, наблюдаем». На 39 неделе я пришла на очередной осмотр, и снова: «Раскрытия нет». Я сказала врачу, что чувствую себя хорошо, но вот малыш стал менее активным. Я накануне съела огромный кусок торта, чтобы проверить, разыграется или нет, но мой мальчик остался какой-то спокойный, может, ему стало мало места? Врач отправил меня на УЗИ. Результаты были хорошими: предлежание правильное, сердцебиение спокойное, ровное. И я спокойно пошла домой ждать ещё неделю.
Как назло, ближе к ПДР, роддом, в котором я планировала рожать, закрылся на ремонт и мойку, и большая часть персонала была отправлена в отпуск или временно переведена в другие роддома. Акушерка, которая должна была вместе с доктором помогать мне в родах, перевелась в роддом, к которому у меня изначально было необъяснимое чувство отторжения (мой внутренний голос просто кричал: «Нет, только не здесь!») Тогда я подумала, что если доктора, с которым я планировала рожать, не будет, то пусть будет хотя бы акушерка – она родственница наших друзей, с ней рожала моя лучшая подруга.
39 недель и 5 дней. Ближе к 11 утра у меня начинают подтекать воды, и мы с мужем едем в роддом. Меня смотрит дежурный врач. Раскрытия нет. Отправляет домой. В 4 часа вечера я замечаю кровь и звоню акушерке. Она меня успокаивает и говорит опять ехать в роддом. Два с половиной часа ожидания в приёмном покое, и, наконец, меня принимают. Раскрытия нет. Оформляют документы и кладут в отделение патологии беременных. На КТГ всё отлично, сердечко малыша бьётся, но малыш практически не шевелится. На следующее утро осмотр врача, анализы, УЗИ, КТГ. Меня знобит, и очень болит голова. Дежурный врач говорит, что всё хорошо, это организм готовится к родам. Раскрытия по-прежнему ноль.
Кошмар наяву
Вечером, спустя 24 часа после поступления и отсутствия родовой деятельности, мне предлагают стимуляцию мефипристоном. Дальше я всё помню как в каком-то кошмаре. Когда схватки участились, появилась просто невыносимая боль, особенно в области копчика и заднего прохода. Я кричала, плакала, мне было так больно, а рядом не было никого. В кабинет на осмотр я шла, держась за стенку. На очередном осмотре дежурный врач сказал: «Чего ты так орёшь? Где у тебя болит?». И начал давить на болевую точку. Не в силах терпеть боль я кричу: «Доктор, пожалуйста, прекратите, мне больно» -- «Не выдумывай, там болеть нечему». В слезах я возвращаюсь в свою палату. Вспоминаю, что читала, что горячая ванна облегчает схватки и боль. Иду в душ и включаю горячую воду. Действительно становится легче.
В 11 вечера в палату приходит дежурная медсестра и говорит, что меня вот-вот переведут в родовую палату. Через час моя акушерка была уже у меня в палате, ей позвонил муж. Мне становится намного легче от того, что рядом не чужой человек. Она слушает доплером сердцебиение малыша, массирует мне поясницу, приговаривая: «Дети даются нам не легко. Но Бог дает нам ровно столько сил, чтобы мы могли нашего ребёнка родить». Мне легче и спокойнее: я не одна.
Когда я перешла в родзал, я была измучена схватками, болями и многочасовым стоянием в душе, ноги все были красными от горячей воды. Туман застилал глаза, голова практически не соображала. Я очень слабо помню, что происходило в родзале. Вот меня кладут на стол, слушают живот, затем сажают в кресло-коляску и везут делать УЗИ. Потом врачи что-то очень долго обсуждают у монитора. У меня нет сил даже спросить, что происходит. Я из последних сил переживаю каждую новую схватку. Перевозят обратно в родзал. Прошу сделать мне эпидуралку – сил нет, но акушерка говорит: «Всё, рожаем». Муж тоже находится рядом. Я чувствую себя спокойнее в окружении близких мне людей, чувствую их поддержку. Муж помогает мне приподниматься на каждой потуге, акушерка помогает тужиться. Одна, вторая, третья, четвёртая потуга – всё, малыш вышел. Стало легко, нигде не болит, не давит… Можно расслабиться… Но я не слышу плача моего малыша. Ведь детки кричат, когда рождаются. Я спрашиваю: «А где малыш?» -- «Малыша нет. Малыш родился мёртвым», -- слышу я. Как мёртвым? Как такое может быть? Ведь всё было хорошо!
Непрекращающийся ад
Дальше всё было как в каком-то дурном сне. В моем мозгу, вероятно, сработала какая-то защитная функция, поэтому и помню я очень мало. Акушерка спрашивает меня, хочу ли я увидеть малыша. Конечно, конечно хочу! Ведь я так долго ждала этой встречи. Я помню, что у меня хватило сил только прикоснуться к его маленькой ножке, той, что так долго меня толкала внутри. Я искренне восхищаюсь силой тех женщин, которые в подобных ситуациях берут своих малышей на руки. Но акушерка сказала мне, что не стоит, это лучше для меня. Возможно, тогда она была права, так как в дальнейшем мой процесс восстановления шёл быстрее.
Вот я вижу, как моего мальчика взвешивают, измеряют и кладут в пакет. В пакет и коробку, как какого-то котёнка. Супруг каждый раз старается отвести мой взгляд от того места, где проходит вся эта процедура. Затем нам объясняют, что делать дальше, куда идти, какие бумаги будут и так далее. Я думала, что ад закончился, но злосчастный роддом на этом не остановился и продолжал все последующие дни испытывать мою психику на прочность.
Через пару часов после того, как меня перевели в палату, где стояла пустая детская люлька, меня разбудила медсестра, чтобы взять документы. Спросонья я не сразу поняла, зачем она пришла. Я протягиваю ей паспорт со словами, что муж свой паспорт принесёт позже – я думала, что она пришла, чтобы оформить справку о мёртворождении, а медсестра спрашивает: «А где Ваш ребенок?» Честно сказать, у меня даже не было сил, чтобы осознать суть заданного вопроса. Позже пришли главврач с заведующей и стали что-то говорить про внештатную ситуацию, что нам с мужем надо пройти обследование. Боже, о чем вы вообще говорите? Вы что, издеваетесь надо мной? Оставьте меня в покое! Мне хотелось кричать, но слёзы застряли комом в горле и не давали возможности выдавить из себя хоть слово. Только благодаря поддержке мужа, близкой подруги и родных я осталась в своём уме.
Они уходят, и я наконец могу остаться одна, вновь и вновь прокручивая в голове произошедшее. Где-то из глубин памяти всплывает воспоминание о сне, который был буквально за пару недель до родов. Мне снилось, что родился мой мальчик, я кладу его себе на грудь, я так рада нашей встрече, но только сейчас я вспоминаю одну деталь, которой тогда вообще не придала значения: во сне кожа моего мальчика была синей, и он не плакал. Был ли это пророческий сон? Теперь я понимаю, что да. Наша связь была такой сильной, что мой мальчик хотел меня предупредить, подготовить меня к тому, что долгожданной встречи, к сожалению, не будет.
Под крылом ангела
После выписки из роддома мы провели процедуру прощания с нашим малышом. Мы похоронили его, увы, без отпевания, ведь у него не свидетельство о смерти, а справка о мёртворождении. С мужем пытались как-то жить дальше. Но как? Сил и желания обратиться к постороннему человеку, перинатальному психологу, не было. Мы решили проводить время вне дома. Первая поездка к морю была отличным решением. Несколько часов прогулки по морскому побережью расслабили и хоть как-то отвлекли нас от горя. Мы с мужем понимали, что несмотря на боль утраты, надо жить дальше, искать пути исцеления. Муж вернулся к работе. Я оставалась дома одна и мне его очень не хватало, но я понимала, что на него груз ответственности свалился вдвойне – ему надо обеспечивать семью, пока я нахожусь на больничном. Я пыталась отвлечься домашними делами: стирка, готовка, уборка. Первые недели после выписки в голове постоянно были одни и те же вопросы: почему это случилось? Почему я не почувствовала, что моему мальчику плохо? Самобичевание каждый раз выходило на новый уровень. А вдруг это произошло потому, что я делала массаж, когда не знала, что беременна? А вдруг потому, что делала инъекции красоты? А вдруг...? В такие моменты на помощь приходила подруга. Благодаря её отзывчивости, способности выслушать и вообще полной вовлеченности в наше с мужем горе, у меня получалось вскарабкиваться на новую ступень исцеления.
Уже три месяца как нет нашего сыночка. Точнее, нет рядом с нами. Но я знаю, что там, где-то очень далеко, он наблюдает за нами и оберегает нас. Я благодарю медсестру роддома, единственную, которая проявила ко мне сострадание и сказала такие слова успокоения: «Я вам очень соболезную. Я не могу представить и доли вашего горя. Но знайте, что ваша семья теперь под крылом ангела. Просто Бог видел, что вам нужна надежная защита, и дал ангела-хранителя. Пусть и таким жестоким способом».
Меня уже не душат слезы горя и отчаяния. Мне уже легче вспоминать мою беременность и роды. Я решила заняться не только своим внутренним восстановлением, но и кардинально сменила образ. Теперь, глядя в зеркало, мне приятно видеть ухоженную, а не заплаканную женщину. Я нашла в себе силы, чтобы читать книги про перинатальные потери, и это очень помогло. Так, авторы книги «Прервавшиеся начинания» предлагают создать визуальный образ места, где находитесь вы и ваш малыш. Я скептик в отношении таких практик, но это сработало. Я представляю солнечный день в лесу. Поют птицы, кругом зелёная густая трава, цветут цветы, шумит небольшой водопад. И в окружении полнейшего умиротворения мы с мужем играем с нашим малышом. Я представляю его уже большим мальчиком, лет пяти, с белыми кучерявыми волосами, зелёными, как у папы, глазами, маленьким острым носиком, пухлыми щёчками и губками. Мне кажется, что я слышу его весёлый смех. А потом приходят прадедушка и прабабушка и забирают его к себе, чтобы мы с мужем продолжили заниматься своими делами. Каждый раз, уходя, я прошу у сыночка прощения. Так я проживаю каждый новый прилив самобичевания. При расставании на меня находит небольшая грусть, но я знаю, что уже завтра смогу снова увидеть моего мальчика. Нет ни дня, чтобы я не вспомнила нашего Ясика, нашего ангелочка.
