До рождения Лёшеньки я перенесла 2 замершие беременности на ранних сроках. Оба раза потери проходили болезненно психологически и физически, но мы не отчаивались и пробовали снова. Мы прошли назначенные обследования, но особых причин невынашивания не обнаружилось, кроме, пожалуй, возраста – мне к тому моменту уже было 38 лет, а мужу — 39.

Снова мы увидели две полоски в январе 2018 года. Решили особо не радоваться, пока не пройдет самый опасный для нас 1 триместр. На сроке около 8 недель врач увидела небольшую отслойку и рекомендовала полежать на сохранении, я согласилась. После этого беременность протекала идеально.

С началом 2 триместра мы с мужем выдохнули, решив, что опасность миновала. Первые два скрининга были хорошими, никаких отклонений врачи не видели. Мы узнали, что будет мальчик, и я сразу стала называть его Лёшей, как и мужа: мечтала, что будет Алексей Алексеевич.

Старшие дети были очень рады, что вскоре у них появится маленький братик. Мы начали обустраивать детскую, вели активный образ жизни, работали, ездили отдыхать. С нетерпением ждали 3 скрининга и воспринимали его как возможность ещё раз полюбоваться здоровым сыночком, ведь если бы что-то было не так, врачам было бы уже видно ранее.

Мир рухнул

На третий скрининг мы пошли вместе с детьми. За некоторое время до этого мне приснился сон, что мы в кабинете УЗИ, но что-то идет не так. Реальность оказалась еще страшнее сна. Сначала это был обычный прием: нам показывали ручки, ножки, голову, но в какой-то момент попросили детей выйти, и врачи стали обсуждать сердечко, где увидели признаки порока развития. Нам выдали направление в медико-генетический центр и посоветовали не волноваться заранее, так как заключение под большим вопросом и нужно посмотреть на более точном оборудовании. Конечно же, не волноваться не получилось. В МГЦ удалось записаться на следующий день, но ждать в неведении сутки было невозможно. Мы поехали на платное экспертное УЗИ. И тогда наш мир рухнул. То неизбежное и жуткое, что сначала бросило на нас лишь тень, накрыло и проглотило нашу семью.

Врач УЗИ с первых же слов начала перечислять пороки развития нашего Лёшеньки, начиная с пороков головного мозга до неправильной расстановки стоп; и вместе с ее словами кушетка, на которой я лежала, проваливалась в бездну. Мне показалось, что не было ни одного органа и системы, сформированных правильно. Ну как же так получилось? Почему не заметили это раньше в ЖК? Ведь некоторые пороки были очевидны даже мне на экране… Позже ответы на эти вопросы для меня стали ясны: для того, чтобы мы не стояли перед выбором, прерывать или оставлять эту беременность, чтобы мы не брали грех на душу, и у Леши была бы возможность родиться и прожить с нами 4 месяца, почувствовать нашу любовь и стать ангелом. Но тогда, в кабинете УЗИ мы этого, конечно же, не знали и были просто раздавлены происходящим.

То что происходило дальше было похоже на кошмар, от которого невозможно проснуться. Было решено рожать в срок, далее — перевозить ребенка в больницу для наблюдения и операции. Начались недели тревог и бессонных ночей в ожидании родов. Мы понимали, что всё очень плохо и в любом случае Леша не будет здоров, но появилась надежда, а вдруг все ошибаются, а вдруг всё не так плохо? Появилась решимость бороться за ребенка и принять его таким, какой он есть.

Четыре месяца любви

Лёша родился на сроке 39 недель с хорошими показателями роста и веса. Роды прошли очень легко, а после них его экстренно увезли в реанимацию детской больницы. Я провела в роддоме еще 3 дня, в это время муж навещал Лёшу каждый день. Сразу после выписки мы вместе поехали к сыночку. Реанимация новорожденных – это особый мир, где-то между небом и землей, где идет ежеминутная борьба за жизнь не только детей, но и их родителей. Надежда, вера, тревога, ужас, отчаяние, радость – концентрация чувств здесь настолько сильная, что ощущается физически.

Сын был прекрасен, очень красивый мальчик, весь в папу: светленький, нежный и пахнущий младенцем, как и должно быть. Ангел, любовь в чистом виде. На протяжении всех четырех месяцев, что Лёша был в реанимации, нами занимались замечательные врачи, сопереживающие и профессиональные. Мы им благодарны. Лешу в реанимации мы окрестили. Всё это время сынок находился на ИВЛ, ему сделали несколько операций, но… 18 февраля 2019 года в 2 часа ночи Лёши не стало.

Невозможно быть готовым к смерти ребенка, даже когда заранее знаешь, что это произойдет. Невыносимо покупать ребенку вместо кроватки место на кладбище, а вместо автокресла — гробик, невыносимо в детском магазине выбирать кружевной конвертик и одежду не для выписки, а для похорон. Этого не осознать и не понять, так не должно быть, это параллельная реальность. Для чего, почему умирают дети, почему именно наш ребенок — я не знаю. Это сбивает с толку, дезориентирует, меняет представление о мироустройстве, опустошает, заставляет заново учиться дышать, есть, двигаться, а чуть позже — общаться с окружающими, работать любить.

Прошло уже больше года. Я бы хотела сказать, что этот опыт меня сделал лучше, добрее, что пришла благодарность и принятие — всё это так, но не дай Бог никому такое пережить…

Мамочки, потерявшие детей, держитесь и живите, я вас обнимаю. Лёшенька, мы тебя помним и любим. Спасибо, что был с нами. Мы с папой надеемся, что тебе там хорошо.