История Саши и Димы
Н.Д.: Саша, Дима, спасибо, что согласились поделиться своей историей. Саша: Есть вещи, о которых нужно учиться говорить открыто. Для того, чтобы горе и страдание имело выход и воплощение. У меня появилось желание опубликовать нашу историю, чтобы побольше людей знали, с чем нам пришлось столкнуться. До этого что-то мне мешало: вроде как и потеря, и не принято говорить, в обществе тема утраты табуирована.
Н.Д.: Расскажите, как все было и почему случилась потеря.
Саша: 23 июля будет год, как мы женаты, и мы очень хотели и ждали нашу дочку. Дима мне еще до того, как сделал предложение, сказал - хочу девочку и назову ее Вика. Я была не против. Мы сдали все анализы у репродуктолога, все было прекрасно. Через полгода после свадьбы я поняла, что беременна. Почему-то, как увидела результат тестов, подумала, что мы не готовы, испугалась.
Я тогда решила, что не буду ходить пока по врачам - зачем лишний раз обследования? Немножко подожду, чтобы был побольше срок, и тогда уже пойду на учет вставать. В 6 недель мне все-таки пришлось посетить врача, потому что мне не нравилось мое состояние-появились непонятные мне выделения. Я посетила сначала клинику «Мать и дитя» - там, где я и наблюдалась изначально. Меня посмотрели, сказали все замечательно. На УЗИ мы вместе с Димой были, плакали. Все хорошо! Единственное, у меня был полип, который возникает при беременности, такая особенность. Мне никто не сказал, что нужно себя беречь, не напрягаться, потому что этот полип может доставлять дискомфорт в виде выделений. До 13й недели беременность протекала благополучно, токсикоз прошёл, мне было спокойно и радостно от осознания своей беременности. С мужем мы планировали ремонт, купили мне одежду для беременных, специальную подушку для сна.
"19 апреля мое самочувствие было отличным, беспокоили небольшие коричневые выделения, которым я не придала сначала никакого значения.
По совету подруги вызываю скорую и меня привезли в 70-ю больницу, в гинекологическое отделение. Там есть перинатальный центр, в нем меня посмотрели на УЗИ, сказали, что это полип немного кровит. Меня продержали там 4 дня, ставили капельницы. Кругом были девочки с проблемами и патологиями, выкидышами, прерываниями... Я с ума сходила – ночью просила успокоительное. В результате, когда я выписывалась, у меня внутри появился страх, что что-то случится, а врача не будет рядом.
А дальше как в плохом сериале: температура, ночной вызов скорой, и так три раза. Сначала скорая меня никуда не повезла, аргументировав это тем, что «для беременных температура – нормально». Следующая скорая отвезла меня в больницу и там долго решали, куда же меня положить. Температура и повышенные лейкоциты в крови. Определили в нефрологию, но я отказалась от госпитализации, потому что внятный диагноз мне так и не поставили. Еще одну скорую я вызвала после приема у своего врача, она сказала, что по моим симптомам это необходимо. Скорая отвезла меня в 70ю больницу. В приемном отделении со мной общалась молодая врач-гинеколог. Очень официально общалась – соблюдала дистанцию «доктор-пациент».
"Эта врач из приемного отделения усиленно пыталась убедить меня, что я здорова.
Уролог тоже не хотел меня брать. Все сходились во мнении, что я слишком мнительная, придумываю себе несуществующие болезни. Отправили нас с Димой домой.
А на следующий день начались проблемы с животом: его распирало, он как будто бродил внутри. Ночью я увидела на белье есть следы крови. Снова скорая, показываю свои выделения - доктор приходит в ужас, меня срочно везут в 70ю больницу. Врач в приемном отделении спрашивает, знаю ли я, что у меня инфекция? Я удивляюсь, откуда она это взяла? Она отвечает: «по лейкоцитам, по всему вашему состоянию». Она была первая, кто вообще произнес это слово «инфекция».
На следующее утро заведующий меня посмотрел, сказал, что «будем сохранять», сделал соответствующие назначения. Но мое состояние ухудшалось. Добавилась тахикардия и температура выросла до 38,5.
Прошло несколько дней. Антибиотики не помогли. И в какой-то момент я услышала от доктора, что нужно принять решение - будем ли сохранять ребенка. Причем она пришла днем, у меня был Дима. Она сказала так: «Я очень люблю сохранять беременности, но это не ваш случай. Инфицирование уже такое, что нужно спасать тебя.»
Н.Д.: Какой была ваша реакция?
Саша: Я тогда подумала, Господи, прости меня, если суждено, хотя бы меня спаси. Я переживала за себя, за ребенка уже отпереживала. Это был уже пик.
Дима: У меня какой-то провал случился в голове. Отупление. Саша мне звонила ночью из больницы, когда ей стало совсем невыносимо терпеть боль. Я до последнего говорил, что, может быть, что-то еще можно сделать, может быть, может быть… Но ничего уже сделать было нельзя...
Н.Д.: Какой был срок?
Саша: 16 недель, я не чувствовала ни шевелений, ничего. Животик был, но маленький.
Когда у меня начались схватки в 2:00 ночи, меня увезли в операционную на операцию. Мне было очень страшно, мне никогда не делали операций, я очень боялась анестезии – вдруг, не выйду из нее. Было очень много крови.
"Я лежала и молилась в голос: «Господи, помоги мне».
Сделали анестезию и я отключилась. Когда очнулась – все уже было кончено.
Н.Д.: Что было потом? Как ты себя чувствовала?
Саша: Первое, что я спросила: «Я смогу еще иметь детей?» И врач ответил: «Да троих еще родишь!»
Когда меня привезли в палату, я испытала физическое облегчение: у меня ничего не болело, не было температуры. Мне назначили сильные антибиотики, каждый день усиленно их капали. Капельницы были постоянно, одна за одной. Дима ко мне приходил утром и вечером.
Я спросила у врача, которая делала операцию, кто это был, мальчик или девочка? Она уточнила, не травмирует ли меня, если она ответит? Я ответила, что нет. И она рассказала, что это была девочка, маленькая – 15 см, без патологий, но воды были зелеными, было сильное инфицирование.
Дальше у меня началась безумная паника, потому что я очень переживала за себя. Это ощущение, что я на краю и все эти мысли, что со мной что-то случится, что я умру.
Я по 10 раз на дню у врачей спрашивала – я не умру? Я точно не умру? Врачи меня успокаивали.
Н.Д.: Изменились ли ваши с Димой отношения, отношения с родителями?
Саша: Я очень боялась, что Дима от меня отвернется. Такое может же быть, и семьи распадаются, супруги просто не выдерживают свалившееся на них горе. Но он меня поддерживал очень сильно. Наша история - про супружескую поддержку. Я Диму никогда таким заботливым не видела. Обо мне очень заботилась свекровь, приезжала, привозила еду, лекарства. Я знала, что для неё тоже не просто переживать нашу утрату.
В день, когда все случилось, ко мне приехала моя подруга. Очень меня поддержала.
Я очень благодарна врачам отделения, которые пускали ко мне мужа, свекровь, подругу.
Дима: Я своей маме не сразу рассказал, пришел к ней на следующий день после операции. Для меня это был самый тяжелый момент- когда я маме своей сказал. Потому что я знал, что она тоже хочет внуков.
Н.Д.:Курс антибиотиков закончился, выписка, и вот, наконец, вы вместе дома.Саша: Я приехала домой с безумной тревогой. Шел сильный дождь, мы с Димой легли в кровать и заплакали, горько-горько.
Через месяц я вышла на работу. Хотя, конечно, были мысли уволиться. Сменить квартиру-все напоминало о планах, которым не суждено осуществиться. Я ходила на работу, но как-то так все очень непросто было. Ждала поддержки от коллег, но те лишь опускали глаза при встрече со мной и ни о чем не спрашивали.
Н.Д.:Говорите ли вы друг с другом о потере? И, если да, кто инициатор разговора?
Саша: Говорим. Инициирую обычно я – мне не хватает общения. Но иногда я вижу, что Диме нехорошо, и тогда я тоже начинаю разговор. Недавно нам обоим стало нехорошо, я сказала: «Как жаль, что Вика не увидит нашего ремонта». Мы так хотели, чтобы все красиво было. Дима начал плакать, и я. Легче становится, когда проговариваешь чувства, мысли, эмоции.
Дима: Мне тоже легче становится. Конечно, женщины по-своему переносят все, мужчины сделаны по-другому. Мужчины все внутри держат, могу подтвердить это. Если у Саши как-то все эмоционально проходит, у меня больше все внутри. Например, как в группе родительской поддержки фонда разбирали ситуацию: Саша плачет, а у меня в этот момент ступор. То есть я вижу слезы, и что ей плохо, и мне тоже плохо, но по-своему как-то. И потом тоже у меня слезы наворачиваются. Проговариваем, и да, отпускает немного.
Н.Д.:В чем вы находите поддержку?
Дима: В Саше.
Саша: В Диме, конечно. Еще я работаю с терапевтом. И мы вместе ходим на группы поддержки, которые проводит Фонд «Свет в руках». Много общаюсь с девочками из фонда, которые также пережили утрату-это очень помогает пережить особо сложные периоды, когда накатывает ни с того ни с сего.
Н.Д.:А что поменялось в ваших отношениях?
Саша: Мы сейчас больше готовы к ребенку, чем тогда. Может быть, нам дана такая история, чтоб мы стали ближе друг к другу. Чтобы я увидела в Диме поддержку, и чтобы он увидел, как я нуждаюсь в этой поддержке. v Н.Д.:Саша, ты сказала, что работаешь с психологом. Почему это для тебя важно?
Саша: Для меня очень важно было услышать, что все, что со мной происходит в эмоциональном плане – это нормально. Потому что у меня была целая гамма эмоций, и Дима не понимал, что со мной происходит. А психолог вселила в меня уверенность, что я имею право выражать свои чувства.
У меня был период, когда со мной случались истерики, я могла просто отвернуться к стенке и завыть. И вот когда я начала работать с психологом, мы с ней стали опредмечивать эти истерики, я уже понимала, что я выплакиваю свою боль, позволяю себе вспоминать, горевать об этом. И это нормально.
Н.Д.:Планируете ли следующую беременность?
Дима: Да, конечно. Я уверен, что у нас еще будет ребенок, даже не один.
Саша: Да, мы готовимся. На последней группе поддержки я задавала вопрос, есть ли какие-то маркеры психологической готовности к следующей беременности. Один из таких маркеров - это если женщина может положительно ответить себе на вопрос «Готова ли я еще раз потерять ребенка?», то она готова. Незадолго до группы я как раз размышляла о том, а что я буду делать, если это еще раз случиться. А это ведь может случиться. И я поняла, что я уже знаю, как вести себя в такой ситуации. Я знаю, что делать, куда обратиться. И даже призналась себе, что, возможно, вторую потерю я переживу легче. Как бы страшно не звучали эти слова.Закончить историю Саши и Димы хочется выдержкой из дневника Саши, которая прозвучит, как исповедь, как обращение ко всем нам:
Я точно уверена, что через какое-то время я снова буду беременна, у меня нет никаких сомнений на этот счёт. Просто должно пройти времени, чтобы принять ситуацию, понять, что у нас уже есть Вика, которая на небесах молится за маму и папу. И как-то светлее становится от этих мыслей на душе... Сейчас для меня и моего мужа важна поддержка. Не бойтесь нас спрашивать: Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Гораздо хуже, когда люди закрывают глаза на эту ситуацию и делают вид, будто ничего не произошло. Мы чувствуем безразличие и отстранённость...
Интервью, фотографии: Наталья Драчинская
По статистике, в России 127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.
Наш фонд оказывает поддержку таким семьям: как мужчинам, так и женщинам. Мы проводим группу поддержки родителей в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.
Мы проводим исследования на тему сокращения количества выкидышей и замерших беременностей, и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. Пожертвования идут на то, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи.
Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.
Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)
Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться у вас автоматически каждый месяц.
