Неужели две полоски? Вглядевшись, Санька увидела, что одна из них немного расплывчатая, невнятная. Покрутив тест в руках и прочитав, что для пущей достоверности его необходимо повторить через неделю, женщина ещё больше запереживала. Если всё подтвердится, что она скажет детям? В её возрасте это как-то неприлично. А мама? Она, наверное, расстроится: «С твоим-то слабым здоровьем и рожать?»

Рожать — пока совсем не поздно и сердце отзывается на желание иметь малыша-последыша, долгожданного ангела, для которого Санька сберегла игрушки своих старших. Среди них – старенький медвежонок со смешными болтающимися ножками и носом из красных ниток – пластиковый давно потерян. А ещё, глубоко в шкафу лежат несколько распашонок, до сих пор пахнущих грудным молоком.

Всё-таки две полоски! Две — уже чёткие и ровные, будто великий мастер каллиграфии вывел их своим чернильным пером. Пальцы женщины затряслись, а слёзы радости поползли по щекам. Что же теперь будет? Она стояла на холодном кафельном полу в ванной комнате и не знала, куда спрятать эти бумажки – полосатые картонки то ли безмерного счастья, то ли невероятной удачи, то ли начала конца. Ведь Санька не догадывалась, что вместе с будущим ребёнком в её организме поселился агрессивный вирус – зараза, постепенно расправляющая щупальца.

“А пока ладони женщины всё гладили и гладили мягкий живот, в котором билась крошечная жизнь. И воображение рисовало непременные кудряшки, курносый веснушчатый носик и смышлёные глазки малыша.

Первое недомогание пришло быстро. В один из дней она просто не смогла встать с постели – накатила страшная слабость, заложило нос, уши, горло, а на грудь будто повесили булыжник. Но сильнее всего болела голова. Виски сжимали те самые щупальца, и казалось, что череп вот-вот треснет. Хотелось принять таблетку, но женщина не могла: они и так вреднючие, а для крохи могут стать просто убийственными.

И Санька терпела. Изнемогала от боли, но терпела. И врала.

— Всё хорошо, мам, я чай с малиной пью. Нет, лекарства от вируса не помогают. Буду народными средствами лечиться.

Как объяснить сердобольной родительнице, что к врачу она не ходила, что препараты и манипуляции ей противопоказаны?

Она сжалась в комок под верблюжьим одеялом и закрыла глаза. Тут же открыла их и увидела яркое летнее солнце, ласкающее цветы в палисаднике. Надо вставать, надо ходить, надо бороться! Схватившись за уличный веник, не видевший ее пару недель, Санька принялась за уборку территории. Сухие листья цеплялись, крошились и приходилось выметать их изо всех щелей. Вдруг по ногам потекло. Она испуганно прислонилась к металлическому забору и поняла — всё кончено.

В ее положении любое напряжение – риск. Болезнь нещадно захватила весь организм, и маленький комок внутри нуждался в особой заботе. Выходные тянулись медленно, кровяные выделения не останавливались, и женщина металась по дому.

— Ложитесь, сейчас посмотрим, что с вами, — голос врача УЗИ пригвоздил Саньку к кушетке, и она напряглась: именно здесь она когда-то узнала пол своего первенца.

— Замершая. На 5-6 неделе. Вы главное не переживайте! Всё будет нормально. Я вам напишу направление в клинику. Сделаете чистку и всё.

— И всё?

— У вас нет выбора. Замершая же.

Схватив со стола бумажки и еле держась на ногах, она выскочила в пустынное отделение диагностики, не соображая, куда идти. Жизнь потеряла смысл, а живот перестал быть мягким.

Впереди была ужасная неделя отчаяния и боли: выкидыш в домашних условиях, кусочки плоти, повторное УЗИ, направление в экстренную гинекологию, бесконечные люди в кабинетах, капельница, анализы, третье УЗИ.

— Мы поднимаем вас на операцию. Готовьтесь. Сдайте все ценные вещи и раздевайтесь догола.

Санька сняла любимую футболку, юбку, трусы и приготовилась умирать. Железная тележка родом из СССР везла ее по ночным катакомбам больницы, а перед глазами были лица испуганных детей, оставшихся дома в неведении. Тело колотило в такт колес и когда в лицо направили яркие прожекторы операционной, она услышала голос врача:

— Почему сразу не обратилась? Зачем терпела, глупая? Ты же могла умереть! И не трясись, давай. Привяжите ей ноги и руки. Где анестезиолог?

Раздалась странная речь, будто разговаривали люди с другой планеты. Санька полностью потеряла ощущение времени.

“Организм не слушался. Сильно хотелось пить. Еле подняв веки, она обнаружила себя ещё в операционной – кругом ни души, на ней странный халат и больничное покрывало.

Спустя время Саньку снова катили по коридору, поднимали на лифте, протискивали через полиэтиленовые шторы, а она ничего не понимала. Кто эти инопланетяне в скафандрах, о чем они толкуют?

— Приехали. Перекладывайся на кровать. Подожди, клеёнку постелю.

Всё затихло, и темнота поглотила женщину. На миг показалось, что ее зовёт ребенок, детский голос абсолютно рядом, возле подушки… Нет, никого нет. Ни единой живой души. Кожа прилипла к одноразовой простыне и пылала жаром. Внутри – звенящая пустота. Вирус сделал своё дело. Убил комочек, убил надежду, убил Саньку.

— Ничего, восстановишься и снова забеременеешь, — выдала дежурная наутро. – Тебе сколько?

— 47.

— Мда… Ладно, если не будет осложнений, в понедельник выпишем.