ОДИН ПИШЕМ, ДВА В УМЕ

Когда тест наконец-то показал две полоски, я собрала сумку в больницу и стала ждать беды. Не сомневалась, что мой кошмар повторится и в третий раз. Беременность, которая завершается родами, для меня всегда была исключением, а не правилом.

Моя первая беременность закончилась самопроизвольным выкидышем на пятой неделе. Я едва успела сделать тест и сходить на УЗИ. Положительный результат подтвердился. Причину выкидыша врачи так и не установили.

Во второй раз всё было так же. На повторном УЗИ, которое я делала в известной в моём родном Красноярске частной клинике, равнодушно диагностировали замершую беременность и сразу предложили записаться на медикаментозное прерывание. Я отказалась, начала пить «Дюфастон» и сдавать гормон ХГЧ в динамике: второй показатель меньше первого (падает?!), третий больше второго (растёт?!) А как должно быть в идеале?...В интернете я прочитала, что такие скачки ХГЧ невозможны при нормальной беременности: каждый второй день показатель должен существенно расти. Наверное, это была ошибка лаборатории. Но мне хотелось верить в невозможное. Верить, что беременность развивается, а малыш жив.

Я сделала еще два УЗИ в других клиниках, и оба они показали сердцебиение плода. Я успела встать на учёт в свою районную женскую консультацию, где мне увеличили дозировку "Дюфастона" и назначили другие препараты. Я месяц балансировала на грани, купируя то и дело начинающееся кровотечение ударными дозами гормонов, игнорируя явно плохое самочувствие и тревожные симптомы, выискивая на женских форумах обнадёживающие истории о том, как "у одной девочки тоже тянуло живот и поясницу, а сейчас ребёночку два годика".

На очередном приеме в женской консультации я пожаловалась на боли и кровянистые выделения. Врач отмахнулась: «Пустяки, гематомочка выходит». Кровянистые выделения во время беременности бывают, если в матке есть гематома. В основном она выходит сама без последствий для беременности.

Через три дня боли стали нестерпимыми, кровотечение усилилось, и я вызвала скорую, хотя до последнего отказывалась это делать, суеверно полагая, что, если скорая и больница, то значит всё, конец, ноль шансов. Как и в первый раз, я ехала в больницу на сохранение, а оказалось, что сохранять уже нечего. "Сохранять нечего", -- подтвердил худшее врач. Кажется, в его интонации просквозил лёгкий оттенок сочувствия. И, как и в первый раз, было выскабливание, тяжёлая после наркоза голова, тоска, пустота, больничная палата, где даже койки стояли в том же порядке, как в прошлый раз, и я снова лежала слева у окна. И снова врачи не смогли назвать причину. Причины выкидыша почти никогда невозможно выявить, очень много факторов влияет. Дурное дежавю.

***

После второго выкидыша я год не могла забеременеть. А получилось, как, наверное, всегда в таких случаях бывает, в том цикле, когда уже и не ждала, уже почти смирилась со своей бездетностью -- всё-таки и анамнез, и возраст: мне 41, мужу 57... Но беременность наступила. Моя третья беременность после двух перинатальных потерь.

И именно эти потери во многом определяли эту беременность.

Теперь я действовала от противного. Я не стала делать УЗИ, поскольку на собственном опыте уже сильно сомневалась в его безвредности на ранних сроках. А чтобы контролировать ситуацию, в течение полутора месяцев дважды в неделю сдавала ХГЧ, причём поначалу сразу в двух лабораториях, чтобы исключить ошибку (количественные показатели в одной и в другой лаборатории существенно различались, но динамика была одинаково хорошей -- ХГЧ уверенно рос.) Я не торопилась вставать на учёт в консультацию, оберегая себя от лишнего вмешательства. Не спешила рассказывать родным и подругам о том, что беременна. А ещё я дала себе слово, что больше уж точно никаких "если что, дома отлежусь, таблеточки попью": при первых же признаках неблагополучия сразу вызываю скорую и еду в больницу. И заранее собранная больничная сумка дождалась своего часа.

Пожалуй, именно в больнице в моём сознании наступил перелом, и я допустила робкую мысль, что моя беременность может закончиться чем-то иным, кроме выкидыша. Ведь кошмар не повторился, и теперь я действительно лежала на сохранении, а через десять дней выписалась с напутственным пожеланием лечащего врача наслаждаться беременностью.

***

Но наслаждаться у меня не получилось. У меня не было подчёркивающих живот "беременных" платьев и "беременных" фотосессий. Мне не хотелось в три часа ночи клубники или ещё чего-нибудь эдакого. Меня даже не особо тянуло на солёненькое и почти совсем не тошнило. Я не развлекала себя рисованием смайлов на пузе. Я не пела песенки своему "пузожителю". Да и этим умильным словечком я его, а точнее, как позже выяснилось, её -- не называла. Я и не разговаривала с ней толком и живот почти не гладила. О чём сейчас, конечно, жалею. Но тогда мне было не до того.

Тогда я боялась.

В очереди на первый скрининг я тряслась от страха. Меня нимало не пугал синдром Дауна. Ставили один к двухстам пятидесяти. Это значит, что один из 250 детей рождается с синдромом.

Казалось: "Да хоть один к одному!" Моим единственным вопросом к узисту был: "Живой?"

Я напрягалась и едва дышала от страха, когда гинеколог на осмотре искала сердце моей малышки допплером, всякий раз думая: "А вдруг не найдёт? Вдруг сердечко не бьётся?"

В начале третьего триместра я сделала УЗИ-фотографию доченьки, чтобы в случае чего осталась хотя бы фотография.

У меня начиналась паника, если я долго не чувствовала шевелений ребёнка; я слишком много читала о замирании плода и на двадцатой, и на тридцатой, и даже на тридцать восьмой неделе беременности. И даже будучи беременной, я испытывала гораздо больше интереса и эмпатии, читая истории перинатальных потерь, нежели сайты для "беременяшек", ведь опыт потерь так знаком и понятен, а жизнеутверждающий оптимистичный настрой сайтов для "беременяшек" как будто "не про меня", не для меня - для тех, кто горя не ведал.

Кстати, и о фонде "Свет в руках" я узнала во время своей третьей беременности и пришла на группу поддержки в своём городе. Психологи фонда отчасти помогли справиться со страхами, но всё же повышенная тревожность оставалась у меня до самого конца.

Я так опасалась преждевременных родов и убеждала дочку, что "ещё не время, ещё нужно посидеть в животике", что переходила ПДР. Схватки начались на сорок первой неделе и продолжались девять часов. Но шейка матки так и не раскрылась. Сделали экстренное кесарево. И даже когда дочку достали, она закричала, и мне её показали, я не выдохнула.

После операции девочку унесли в детское отделение, меня перевели в реанимацию. Конечно, не терпелось рассказать о рождении дочери родственникам и друзьям, опубликовать пост в соцсетях. Но я ждала несколько часов, пока малышку принесут на кормление, чтобы уж точно быть уверенной, что она жива, что с ней всё в порядке. Заявлять о ней миру и принимать поздравления раньше казалось преждевременным.

***

Также слишком преждевременными казались поздравления во время беременности -- на них я отвечала специально заготовленной фразой: "Поздравлять пока рано. Пусть сначала родится. Потому что попытка не первая, и бывает по-разному". Большинство эти слова отпугивали. Но находились те, кто отваживался продолжить разговор на закрытую тему, и таким собеседникам я была благодарна.

Да, перинатальные утраты очень сильно влияют на последующую благополучную беременность. Но с другой стороны, благополучная беременность как будто легализует предшествующие утраты, даёт право снять табу и открыто говорить о том, о чём говорить не принято.

По статистике, примерно четверть всех беременностей заканчивается перинатальными потерями. Беда касается многих. Но поговорить о ней можно мало с кем. С самыми близкими и то не всегда получается.

Мой первый выкидыш произошёл, когда ещё была жива моя мама. Мамы нет несколько лет, а у меня до сих пор огромное сожаление, что я не решилась завести с ней разговор о моём первом ребёнке, и обида - что она сама не разговаривала о нём, делала вид, будто ничего не было. По совпадению, которое вовсе не кажется случайным, она умерла в день моей тогдашней предполагаемой даты родов - в день рождения своего не рождённого внука, в год, когда ему исполнилось бы пять лет. Её смерть, разумеется, тоже стала неизбывным горем, ничуть не меньшим, чем потеря ребёнка (хотя как тут сравнивать?). Но это горе переживалось всё-таки легче от того, что его можно было проговорить и так хоть немного разделить с другими.

Горевание по поводу смерти человека, который жил, никем не ставилось под сомнение, у всех находило отклик. Горевание по поводу смерти человечка, который не родился и не жил, вызывало, как правило, недоумение. Самый частый совет, который я слышала: "Забудь!" При том, что забывать я как раз не хотела.

Но, не получив поддержки и сострадания, я словно и сама поверила, что случившееся со мной того не стоит, что нужно притвориться, будто я и вправду "забыла", а вспоминать можно только про себя, в кромешном молчании, не вслух.

Наверное, должен был произойти второй выкидыш, чтобы я дала себе право нарушить молчание и заговорить о детях хотя бы с мужем. Он поначалу тоже не поддерживал эти разговоры, сопротивлялся довольно агрессивно. Но мне, пусть не сразу, удалось объяснить, насколько это важно - проговаривать, оплакивать, отгорёвывать, одним словом, помнить. И как-то ритуализировать нашу память. В память о малышах мы купили плюшевые игрушки и посадили комнатные растения. Мы стали отмечать даты ухода и несостоявшиеся ПДР.

Наконец, мы символически похоронили наших деток. Специально для этого поехали в Бурятию, в буддистский дацан богини Янжимы - святое место, где принято молиться о детях. Мы оставили там детские вещи. И именно после этого - только после этого! - я смогла забеременеть в третий раз. И смогла начать делиться переживаниями о не родившихся детях уже не только в узком кругу семьи. Я и сейчас говорю про "не первую попытку" всем, кто интересуется, почему я родила ребёнка так поздно, в 40+.

***

Однако благополучная беременность помогает не просто говорить о беременностях неудачных. Что важнее всего, она помогает их принять. Служит их оправданием и наделяет их смыслом.

Мою дочь зовут Иволга. Сейчас ей 4 с половиной месяца. Здоровая, крепенькая малышка. Я смотрю на неё и понимаю, что не хочу никакого другого ребёнка - только эту девочку, которая смешно морщится, когда чихает, надрывается от крика, если не может заснуть, сучит ножками, сосёт кулачки и говорит "Эээ". И вместе с тем я понимаю, что, если бы родились мои старшие дети или кто-то один из них, её, скорее всего, не было бы. А значит, смысл их гибели - в её рождении.

Когда она подрастёт, я обязательно расскажу ей о старших братьях (я чувствую, что это были мальчики). Я хочу, чтобы она знала: они любили её так сильно, что отдали за неё свои жизни.

А напоминанием о них пусть станут фигурки двух ангелов, которые сейчас висят над её кроваткой. Я заказала их у одной художницы. В руках ангелы держат маленькую лялечку в розовых пелёнках, а на ангельских крыльях написаны имена: у одного ангела - Гена, у другого - Серёжа. Так я хотела назвать своих мальчишек: первого - в честь моего отца, Геннадием, второго - в честь его отца, моего мужа, Сергеем. Я надеюсь, что эти ангелы как талисман останутся с дочкой навсегда и всегда будут хранить мою такую выстраданную, долгожданную девочку.

Наталья СОЙНОВА (Красноярск)

По статистике ,127 215 беременностей заканчиваются самопроизвольными выкидышами и 28 950 абортов по медицинским показаниям.

Наш фонд оказывает поддержку семьям: как мужчинам, так и женщинам, тем, кто переживает смерть ребенка в родах, потерю беременности, выкидыш или смерть малыша после рождения – мы проводим группу поддержки родителей в в разных городах России, организуем личную поддержку с профессиональными психологами, готовим и делаем доступными каждой семье материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.

Мы проводим исследования на тему сокращения смертности и нам сейчас нужны финансовые ресурсы на них. А так же, чтобы помочь каждой семье, потерявшей ребенка, своевременно узнать о том, что они не одни, и они могут и должны просить о помощи. И получат ее.

Вы тоже можете помочь! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело. По всей стране семьи смогут узнать, что они не одни, что рядом есть люди, и они хотят их поддержать сейчас.

Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)

Сделайте подписку на ежемесячные пожертвования и тогда, указанная вами сумма, будет списываться с вашей карты автоматически каждый месяц.