“Что тут у нас?” – “Похороны” – шепчет мой врач

Если смотреть на нашу семью, на наших детей, трудно подумать, что у нас есть проблемы с деторождением.  В тот раз, беременность наступила почти через два года от начала планирования.  У меня были проблемы с гормонами, как следствие, проблема с циклом и зачатием. К врачу я ходила регулярно, но без особого эффекта. Очередная схема лечения была назначена  «с первого дня цикла». Вот только цикла не было. Месяц, два, три, четыре… И УЗИ и другие обследования чётко говорили, что это не беременность. Снова свидание с врачом. «Мне не нравится твоя матка, давай я тебя отправлю на МРТ, только сейчас УЗИ сделаю». Врач берёт датчик и почти сразу прекращает процедуру.  Она улыбается, мне не нужно никакое МРТ. Беременность, срок очень маленький 4-5 недель, но беременность.

«Врач берёт датчик и почти сразу прекращает процедуру.  Она улыбается, мне не нужно никакое МРТ»

Тут же ошарашивает муж. Мы переезжаем по работе в другую страну. Я не становлюсь на учёт, но посещаю врачей, делаю все нужные обследования. Пакую необходимые вещи, помогают старшие дети, собираю разные справки из школ, готовлюсь. Ребёнок в животе растёт, мы уже знаем, что это девочка. Её зовут Варвара. Её все любят и все ждут.

В другой стране беременность ведут иначе. Анализы берут редко, а вот УЗИ на каждом приёме. У меня уже куча фотографий Варвары. Я знаю, что она похожа на меня. Нос точь-точь мой. Она шевелится, я разговариваю с ней. Не только я, с ней говорят все, гладят мой живот… Но у меня внутри есть какой-то страх. Впервые я молюсь о том, чтобы ребёнок родился живым. Не знаю почему, с чего вдруг такое желание появилось.

«Анализы берут редко, а вот УЗИ на каждом приёме»

Плохая шейка, надо шить. Ложусь в клинику. Тут это быстро. Быстро готовы анализы, назначено время… Процедуру делают под общим наркозом, но уже в обед я могу ехать домой, с собой выдают антибиотики. Всё хорошо. Можно лететь в Минск. В Минске тоже жара и духота. Мой отец каждый вечер выводит меня гулять. Болтает о том, о сём.

Я очень хорошо помню, как Варя толкнула меня в последний раз. Это был такой очень чёткий и сильный толчок, и тишина. Разговариваю с мужем по скайпу, говорю, что не слышу шевелений. Идёт 26 неделя. Жду утра. Прибегает сестра посидеть с детьми. Я жду скорую. Врачи скорой успокаивают, говорят, что на таком сроке ребёнок может повернуться так, что шевелений не слышно. Едем в роддом. Врачу кажется, что трубкой она слышит сердцебиение. Это немного успокаивает по дороге на УЗИ. Процедура такая неестественно долгая, врач всё время молчит. Это тишина говорит сама за себя. «Мне надо позвать ещё одного врача» - говорит она и уходит. Второй врач быстр и краток. Минута, он указывает на экран – сердце. «У меня для вас плохая новость, очень плохая: сердцебиения нет».  Дальше я наблюдаю за собой со стороны. Очень странное ощущение. Вот я встаю, вытираю живот, спокойно разговариваю с врачами о том, что дальше. Что сейчас мне дадут антибиотики, сделают кучу анализов, ведь у меня с собой нет ничего, кроме паспорта, что надо, чтобы мой врач переслал мои анализы и результаты предыдущих УЗИ… Завтра или после завтра будут вызывать искусственные роды.

«Дальше я наблюдаю за собой со стороны»

Мне оформляют документы. Я пытаюсь дозвониться мужу. Он не снимает.  Звоню маме, дико ору на свекровь, которая, наверное, тоже в шоке и говорит, чтобы я не нервничала, ведь это вредит ребёнку. Снова и снова набираю мужа, а сама не знаю, что сказать, как сказать, что нашего ребёнка больше нет. Я не помню, что сказала ему, когда он снял трубку. Организм решает сжалиться надо мной, и я понимаю, что роды начались.

В предродовой распахнуто окно, за окном поют птицы, светит яркое летнее солнце, я глажу свой живот, свою мёртвую дочку и думаю, думаю. Слёз нет. Муж до самой посадки на самолёт разговаривает со мной по скайпу. Наверное, это то, что позволило мне не сойти сума в той предродовой.

«В предродовой распахнуто окно, за окном поют птицы, светит яркое летнее солнце, я глажу свой живот, свою мёртвую дочку и думаю, думаю»

В родзале врачи собраны. Заходит анестезиолог: «Что тут у нас?». «Похороны» - почти беззвучно шепчет мой врач. Я рожаю. До последнего я надеялась, что она закричит, запищит, шевельнётся. Что-нибудь, что заставит врачей бегать, привозить оборудование для недоношенных, спасать, давать надежду… Отходят воды, запах плохой. И тут чётко осознаю, что она не закричит. Тужусь, очень отчётливо чувствую, как она выходит из меня, такая маленькая, мой котёнок. Врач прячет ребёнка так, чтобы я не видела. Я ору: «Покажите мне её!». Второй врач закрывает мне глаза: «Не смотри, не смотри». «Скажите, это хоть девочка?» «Да». Анестезиолог вводит наркоз, но он действует странно, я не уснула.  Правда и больно во время чистки не было.

Меня вывозят в коридор, и врач приводит мне маму. Оказывается, и мои, и мужа родители давно сидят внизу и ждут. Дальше, дальше странные разговоры про то, что надо жить дальше, что вы ещё молодые, ещё будут дети. Потом, спустя два года, когда я читала книгу Анны Старобинец «Посмотри на него», я анализировала все эти разговоры. Мы не умеем говорить о горе. Ни о своём, ни о чужом.

Моего ребёнка убила инфекция, кишечная палочка, которая непонятно как оказалась в матке. «Такое бывает, никто не виноват, невозможно предвидеть» - говорят врачи.

Время не лечит. Это враньё. Время лишь делает эту боль немного другой. У нас родился ещё один ребёночек. Я их всех люблю, всех пятерых, включаю нашу Варвару. Мы не похоронили её. У меня остались только фото с УЗИ.  Недавно всей семьёй мы ездили к морю, ездили, чтобы символически попрощаться с Варварой. От этого прощания не становится легче, просто, как сказал мой муж: «Теперь у неё есть воздушные шарики». 10 августа, в день её Рождения, я принесу ей ещё один красивый шарик.

«Теперь у неё есть воздушные шарики»

 

Таких женщин, как Татьяна, потерявших своего долгожданного ребенка, больше 34 000 человек ежегодно. И большинство из них, к сожалению, не просят о помощи, не умеют, закрываются, пытаются жить дальше так, словно ничего не произошло, навсегда запечатывая эту боль, эти невыплаканные слезы внутри себя.

Они чувствуют себя одинокими и непонятыми в этом мире. Поэтому так часто, состояние горя становится фоном их жизни, они живут воспоминаниями, поиском виноватых, и фантазиями о том, как могло бы быть, если бы…

Наш фонд оказывает поддержку таким женщинам – мы проводим группу поддержки родителей в Москве, организуем личную поддержку профессиональными психологами, в том числе удаленно, независимо от места жительства родителя, готовим и делаем доступными каждой маме материалы, которые могут поддержать в такой ситуации.

Нам очень нужны сейчас финансовые ресурсы на то, чтобы каждая мама, потерявшая ребенка, своевременно узнала о том, что она не одна, и она может и должна просить о помощи! И она ее получит.

Вы тоже можете помочь таким женщинам! Потому что даже совсем маленькая сумма денег вносит вклад в это большое дело и поможет проинформировать женщину, которая живет в нескольких тысячах километрах от Москвы о том, что она не одна, о том, что рядом есть люди, и они хотят ее поддержать сейчас.

Помочь Фонду: СМС на номер 3434 со словами НЕОДНА пробел СУММА ПОЖЕРТВОВАНИЯ (например, НЕОДНА 500)

 

Помочь фонду